Магия слова

— Боюсь вы ошибаетесь, — вздохнул ректор и откинулся в кресле, — нам не всё известно. К примеру, откуда у вашей бабушки такой интересный кулон и почему вы появились именно в момент массовых прорывов? Что же, будем разбираться. И в любом случае это надо делать сообща, так что ответы вы получите, не сомневайтесь. Ну по крайней мере на те вопросы, на которые мы сами знаем ответ. А на те, что не знаем надеемся получить от вас или сообща. Изучением этого вида магии у нас занимается лорд Каспий Фэбус, так что и отвечать ему. На этом закончим. Прошу услышанное не выносить за стены этого кабинета. Слухи среди студентов пресечь. Кто не внемлет, отчислить. Маги не базарные бабки, нечего попусту языками чесать. Завтра в это же время жду вас у себя. Лорд Фэбус, надеюсь к этому времени вы сможете ответить хоть на часть мучающих нас вопросов.

Все преподаватели дружно встали и направились на выход. Одна я, соскочив с места, озираюсь по сторонам и не знаю, как поступить. Бежать в свою комнату или меня сопроводят до темницы?

— Идём, — взял меня за руку лорд Фэбус, — теперь я твой куратор. Переночуешь сегодня у меня.

На последнем замечании мужчины встаю столбом и выдёргиваю руку.

— Не переживай, — вновь цепляет её он, — При всех клянусь, — добавил громче, — и в мыслях нет злого умысла. Просто сейчас в академии нет пустующих комнат. А тебя, пока, во избежание паники, и чтобы не допустить того же исхода, что с мальчишками, которые прибыли с тобой, лучше подержать в тайне. Да и нам столько всего нужно выяснить, что, думаю, будет не до сна.

— Проходи и располагайся, — отворив дверь Каспий Фэбус жестом пригласил меня войти.

Комната, в которую меня пригласил блондин больше походила на кабинет и гостиную в одном. Тут имелся и массивный стол у окна и кресло за ним, и стеллажи с книгами, и журнальный столик с креслами и диваном вокруг него. В общем, всё что нужно для работы, ничего лишнего, если не считать конечно огромные завалы книг и рукописей, что занимают всю горизонтальную, кроме пола, поверхность.

— Прости, — заметив, что я задержала взгляд на более внушительной горе книг, что занимала весь диван, блондин бросился к ней и начал быстро разбирать, поспешно ставя книги на пустующие полки рядом стоящего стеллажа, — Я не думал, что будут гости. Там, — указал он книгой, что держал в этот момент в руке, — уборная. А там, — указал на противоположную стену, — спальная комната. На эту ночь она твоя. А я буду спать здесь, — хлопнул всё той же книгой по спинке дивана. Заметил в своей руке книгу, повертел и бросил обратно в кучу книг, — А может желаешь успокаивающий отвар? Укрепляющий? Ягодный?

— Я бы хотела получить ответы, — не зная куда себя деть, напомнила я.

Отчего-то очень неудобно находиться наедине с мужчиной в его комнате. Вроде бы помочь и хоть чем-то занять себя, но чем, если ты не у себя?

— Сейчас-сейчас, — вновь засуетился лорд, — Думаю вот эти записи объяснят лучше любых слов. Куда же я их дел. Вот, — метнулся он к рабочему столу, — вчера в очередной раз пытался их перевести. Они написаны в том же стиле, что пишешь ты. А ведь это же здорово, — вместо того, чтобы подать мне взятую со стола толстую тетрадь, блондин прижал её к свое груди, — кто как не носитель языка это сделает лучше всех. И мы наконец узнаем мысли самого лорда Осипова.

— Кого? — поперхнулась я воздухом.

— Да, семьсот лет назад был такой же гость из другого мира, как и ты. И говорил он на том же языке. Вот его записи.

Лорд Фэбус наконец отнял тетрадь от своей груди и протянул мне. Я же не менее воодушевлённо, чем вёл себя лорд, вцепилась в неё. Дело в том, что произнесённая им фамилия до боли знакома и если… Нет, сначала прочту.

Бегло прохожу по титульному листу, и сама едва не прижимаю потёртую тетрадь к груди.

Евгений Осипов любящий муж несравненной Екатерины.

Слёзы сами собой закапали из глаз, руки затряслись. Боюсь перевернуть страницу.

— Рита? — заволновался лорд, — Что? Что там такое? Если что, можно прочесть и в следующий раз.

Блондин попытался взять из моих рук тетрадь, но я отдёрнула её.

— Нет, — резко произнесла при этом, чем вызвала недоумение лорда. Поэтому спешу объясниться, — Судя по всему это записи моего пропавшего деда. Бабушка его часто вспоминала. Он пропал через неделю после свадьбы. Вот только примерно лет семьдесят назад, не семьсот. Но это его почерк, — быстро добавляю,

— Бабушка давала читать его письма с фронта. Дождалась ведь. И после свадьбы. Не справедливо, — я всё же не удержалась и всхлипнула.

Бабушка к закату своей жизни всё чаще перечитывала семь имеющихся треугольничков, плакала тайком и просила любимого подождать. Говорила, что скоро. Вот только внучку на ноги поставит, ведь нет у кровиночки никого, родители то погибли, и обязательно птичкой полетит к нему. А как слегла бабуля так уже я перечитывала ей каждый день, тайком восхищаясь такой любви.

Нежные слова знакомым почерком всколыхнули воспоминания и душу вновь заполнило восхищение и несправедливость к двум любящим сердцам.

«Как же всё-таки жестока судьба».