Магия Слова

И все же я поймал себя на том, что привыкаю к ее внешности. Все мы — люди, даже троглодиты.

— Мы — чужеземцы и заблудились в ваших пещерах, — повторил я. — И я — не синкретист, а только учусь.

Блондинка просияла:

— Это же чудесно. Значит, будем учиться вместе. Я как раз собиралась послезавтра выступить в путь. Скорее всего, провалю экзамены, но для троглодитов есть специальные квоты. Мы же малочисленный народ.

Я окинул взглядом ее стройную фигурку в бархатной юбке до колен и таком же пиджаке. На грудь смотреть не рискнул. Кто их знает, этих троглодитов, а вдруг сочтут невежливым деревенщиной и утопят в подземном озере.

Таня, как вечная отличница, подняла руку:

— Что такое синкретизм?

Мне захотелось ущипнуть ее за руку, а лучше — за грудь четвертого размера.

Но троглодитша ответила на удивление вежливо:

— Синкретизм — это изменение реальности за счет совмещения разнородных материй.

Понятно, что ничего не понятно.

Наверное, она только что прочитала определение в учебнике, если, конечно, у троглодитов есть книги.

— Я — Ульрика, принцесса клана глухих и твердых, ветвь золотисто-зеленых. И я предлагаю вам кров и защиту, пока мы не прибудем в Школу.

Я уточнил:

— И еду? В желудке с утра пусто. То школьнички, то физра, то ваша дыра, пообедать некогда.

Ульрика улыбнулась и потрепала меня по щеке:

— Да, красавчик. Сейчас придем в замок, и вас сразу накормят. Наша пища почти не отличается от той, к которой привыкли люди. Если только повышенным содержанием кислорода и железа для того, чтоб выдержать местный воздух.

Красавчик! В первый раз в жизни я услышал комплимент своей внешности и от кого? От девицы с зеленой кожей и фиолетовыми глазами.

И все же на душе потеплело.

Но скорее не от слов Ульрики, а от ее обещания скорого обеда.

Троглодитша зачерпнула в пригоршню воды из озера, затем выкрикнула что-то похожее на «Фау».

И воды расступились, будто перед евреями, которые убегали от фараона.

Вот он, синкретизм в действии.

Перед нами возникла лестница, ведущая вниз. Странно, я ожидал, что троглодиты живут ближе к поверхности.

Ульрика сделала приглашающий жест и улыбнулась. На секунду мне стало жутко от ее ощеренных мелких зубок. А вдруг заведет в недра земли и убьет? Или продаст на опыты? Или принесет в жертву? Кстати, интересно, какая религия у этих любителей синкретизма.

Однажды на паре по философии препод сказал нам, горемычным филологам: узнай, чему поклоняется народ, и ты обретешь над ним власть, проникнешь в его сердце и душу.

Впрочем, это успеется. Как говорила Танюха: главное не родить и не умереть. Иными словами, нам сейчас надо как-то выжить в новом мире и желательно без потерь. А еще очень надеюсь, что трогодитам не нравятся человеческие женщины.

Эй, большие черепашки, хватит смотреть на Танины сиськи. Нам вообще-то обещали защиту. Хотя не знаю, что входит в их понятие о безопасности. Да и вдруг для троглодитов групповой секс с чужеземкой — одна из форм гостеприимства.

Не родить и не умереть. Держись, Танюшка. А я пока постараюсь подлизаться к Ульрике:

— Какая у вас живописная страна!

— Да? — троглодитша оглянулась на каменную лестницу, которая никак не кончалась.

Я попытался зайти с другого бока:

— Значит, решили стать студенткой? И что дает обучение в Школе синкретизма?

Ульрика посмотрела на меня, как на дурачка и выдохнула:

— Жизнь!

Тогда я закрыл рот, и некоторое время мы шли молча.

С моей неуклюжестью только не хватало навернуться на каменной лестнице. Спорим, в этом мирке и хирургов нет. Вот попадешься к какому-нибудь костоправу, а точнее, костолому и пиши пропало. Зато на всю жизнь освобождение от физкультуры.

Наконец, лестница кончилась, и Ульрика толкнула свежевыкрашенную зеленую дверь в скале.

Встала, выпятив грудь, чтобы пропустить вперед свой отряд, затем меня и Татьяну.

А когда аккуратно закрыла за собой дверь на ключ, то улыбнулась:

— Ты был прав, чужеземец. У нас и вправду живописная страна.

Мы стояли у подножья гор, напоминавших Альпы. Солнце слепило глаза и хотелось зарыться в душистую траву. Рядом паслись коровы. Пели птицы, и журчал ручей.

И тогда-то я подумал, что лежу где-то в наркоманском притоне, оглушенный завистливыми курсантами. Потому что не бывает троглодитов, которые живут в пасторальной деревне и пасут фиолетовых коров.

Я ущипнул себя почти до крови и начал повторять немецкий алфавит с конца.

— Не поможет, — вдруг шепнула Таня. — Ты говоришь на древнесаксонском?

— Да откуда? Мы только на третьем курсе.

Но я закрыл глаза. Замелькали древние письмена, и будто наяву я услышал скрипучий голос столетней лекторши. Спасибо, Клавдия Ивановна!

Только бы вернуться домой… Обещаю, что никогда больше не буду прогуливать ваши пары.

А когда я открыл глаза, то понял, что иллюзия развеялась. Передо мной стояла Ульрика с кислым лицом. И никаких тебе Альп с коровами и пастухами.

Я просто не люблю горы!

— Это была небольшая тренировка в синкретизме, — пояснила троглодитша. — Хоть нам и положены квоты, я планирую сдавать вступительные экзамены. А еще… Еще ты сказал, что у нас живописная страна.

Я замялся:

— Так она и правда, живописная.