Магия слова. Диалог о языке и языках

— Сама идея меня глубоко волнует и интересует. Мне кажется, я вижу пути приобщения достаточно широких слоев казахстанского общества к государственному языку. И могу предложить методические аспекты его изучения. Независимо от графики. Был такой опыт: в октябре 2006 года я набрал в Алма-Ате группу выпускников переводческих факультетов, которые владеют на одинаковом уровне казахским, русским, а некоторые и еще каким-то языком, и они с интересом изучили мои методики. Как настоящий врач испытывает новую вакцину на себе, так и я новые условия использования моих методик должен пропустить через себя.

— Однажды у меня созрел такой прогноз. Через несколько десятков лет на окраинах бывшей империи под влиянием местных языков возникнут более десятка суржиков русского, с собственным лексиконом, правилами орфографии, разным количеством букв в азбуке, у некоторых, возможно, будет латинская графика, а у каких-то — и вовсе арабская вязь. Хотя вот Владимир Сорокин рассказал мне пример обратного свойства — как русский алфавит хозяйничает на территории чужого языка: на северо-западе Китая, в Синцзян-Уйгурском автономном округе, живут русские, потомки белогвардейцев, ушедших через границу ещё в гражданскую и осевших там, и они, сообщаясь друг с другом, пишут китайские слова кириллицей.

— Если говорить о твоём прогнозе, то многообразие форм любого языка — это не беда, а свидетельство его силы. Все ведущие языки мира, начиная с английского, имеют ряд форм, вариантов, версий, и беды в этом особой нет. У русского языка тоже достаточно ресурсов, чтобы прорастать в самых разных местах, и уж тем более, несмотря на запреты, в бывших союзных республиках: в виде попсы, российской прессы, сериалов, которые пробиваются через иноязычный дубляж.

Беда — это когда наряду с диалектными, местными, региональными формами отсутствует возможность получать полноценное образование — и общее, и специальное — на литературной форме данного языка. Корень проблемы — в неверном, абсурдном понимании национальными элитами этих стран сущности и роли русского языка. Во-первых, он часто и неправомерно ассоциируется с Российской Федерацией. Вот английский давно уже перестал ассоциироваться с Великобританией или англичанами: кроме того, что это государственный язык целого ряда стран, где существует в отличающихся друг от друга формах, так он еще и является универсальным языком общения.

— Ты имеешь в виду, что национальные элиты по-прежнему воспринимают русский язык как инструмент колонизации? И поэтому русский и национальный языки не развиваются сообща, а национальный пытаются заставить доминировать над русским?

— Да. До сих пор существует некая оппозиция: либо — русский, либо — наш. Хотя в идеальном случае — труднодостижимом, но, тем не менее, оптимальном — два языка должны взаимно обогащать друг друга. И для этого русский язык следует воспринимать, избавив его от государственных и идеологических вериг, деполитизировав его. К примеру, русский язык — второй в мире после английского по количеству издаваемой научной литературы. Это объективный факт, который не имеет никакого отношения к его статусу государственного языка Российской Федерации. Второй вопрос. Даже если предположить, что в один прекрасный (для некоторых) день Россия вдруг исчезнет с лица земли, все или почти все оставшиеся бывшие советские республики будут вынуждены прибегать к русскому в качестве языка межнационального общения и образования. Даже такие не самые большие друзья России, как Ющенко и Саакашвили, между собой говорят по-русски.

— Миша же на Украине учился и вроде размовляет…