Магия спецназначения

— Абсолютно согласна. Но если у человека просто от рождения не имеется тех качеств, которые помогают занять место в государственной управляющей иерархии или создать свой концерн, его надежда выбиться из нижнего пласта общества в верхний остается пустой надеждой.

— Ну и что ты мне доказала?

— Я провела параллель с магическим даром. — Она помолчала. — Мир останется таким же, каким был прежде, на протяжении многих сотен лет. Просто критерий отбора сменится на совершенно новый.

— Ёлки… — пробормотал злой, но вынужденный признать свое поражение Илья.

Алан ободряюще подмигнул Кайндел. После чего встал, принес на террасу пышущий жаром чайник и сделал Горо знак помочь ему доставить из кладовой домашние лакомства. На столе появились нарезанные белые булочки, рулетики из яблочного мармелада, сливочная карамель, полученная путем долгой варки сметаны с сахаром, и восемь сортов варенья.

— Только об этом и идет речь, — спокойно повторила девушка, продолжая разговор со своим собеседником. — Ночь никогда не призывала превратить простых смертных в бессловесных рабов. Она не так уж глупа и понимает, что это бы получилось себе дороже.

Тверчанин поднял бровь.

— Но почему же ты тогда изменила свое мнение относительно Ночи и ее целей? Что случилось?

— А я, видишь ли, являюсь глубоким и преданным сторонником равенства всех людей перед законом. Это еще римский принцип — закон со всеми говорит на одном языке.

— М-да… — протянул Илья, хмуро разглядывая банку с малиновым вареньем.

— Между прочим, у меня еще есть сгущенное молоко и что-то вроде медовых козинаков с орехами и семечками, — сказал Алан. — У козинаков один минус — здорово в зубах застревают. Принести? Не надо? Ну, смотрите… Что же касается техномагов, то их предполагаемый мир, где сильные чародеи чуток равнее, чем все прочие, не совсем устраивает остальных. Клиент, сами понимаете, должен быть обеспеченным, многочисленным и многообразным. Иначе какой бизнес…

Кайндел лишь прилегла в отведенной ей и Лети комнатке, но как только подруга забылась глубоким сном, вышла на террасу, где только недавно закончился ужин. На столе еще лежала скатерть в пятнах, стояли банки с вареньем и остывший чайник. Дверь в кухню осталась приотворенной, тепло от печи, где дотлевали угли, все еще струилось сюда, и даже стеклянная стена, пропитанная наружным холодом, не могла сразу победить его.

У стола стоял Алан, закутанный в длинный плащ, подбитый волчьим мехом, и смотрел в заснеженный сад с редкими прогалинами черного. Он обернулся к девушке и сделал приглашающий жест.

— Тоже не спится?

— Да как-то… так…

— И мне не спится, — он вздохнул. — Не холодно?

— Нет. Это ты мерзляк.

— Тоже верно…

Он усмехнулся и приобнял ее за плечо — по-дружески. В его жестах всегда присутствовали дружеская помощь и неназойливое покровительство. Это нисколько не оскорбляло, потому что и раньше в этом человеке чувствовалась редкостная сила, а в последние два года — особенно. Находясь с ним рядом, Кайндел чувствовала себя на удивление спокойно. Возможно, ответ заключался в его немалой магической мощи, ведь сама она считала, что особыми способностями к чарам похвастаться не может, хоть это и было не совсем так. А возможно, магия оставалась здесь ни при чем, и значение имела только душевная сила.

— Я очень рад, что ты уцелела, — сказал Алан.

— А я-то как рада! — развеселилась она.

— Правда, с самого начала ситуация казалась мне странной. Никогда бы не предположил, что ты, всегда считавшая себя сторонницей идеи чистого искусства, ввяжешься в активную дележку нового мира.

— Я ничего не делила. Да и насчет чистого искусства… Если бы я была чародейкой, то могла бы с тобой согласиться. Ты, занимающийся магией ради магии, являешься самым ярким доказательством своего же утверждения. Но я работаю с информацией, а без практики это искусство не живет совсем.

— И тебе было все равно, на ком оттачивать свое умение?

— Не ты первый задаешь мне этот вопрос. Но тебе я готова ответить вполне искренне и полно, если тебе это действительно интересно. Дурным получился результат, но вначале-то я лишь помогала тем, кого давно знала, ну, и попросту нашла такой способ выжить самым простым способом, — она усмехнулась. — Прежде, когда только начинала, я и не представляла себе всех возможностей избранного мною искусства.

— А если бы представляла — выбирала бы тщательнее?

Кайндел пожала плечами.

— Вряд ли. Прежде ведь все было совсем по-другому. И Ночь иначе смотрела на мир…

— Она никогда не смотрела на мир иначе, — поморщился Алан. — Мне кажется, это ты на него смотрела иначе.

— Но ты же помнишь реакцию Ильи на мои объяснения. Он и сам засомневался. Любое жизненное явление можно воспринимать с разных сторон, очень по-своему. И прежде — когда при мне в своих теоретических построениях друзья обрекали на исчезновение или гибель тех, кто не относился к нашему сообществу, к нашей системе — разве кто-то воспринимал это иначе, чем пустую вспышку человеческого раздражения? Могла ли я относиться к предположениям Ночи, как к простым и легкомысленным общим заключениям?