Магия стихий: руководство по проживанию колдовской жизни

Основатели британской традиционной Викки – Джеральд Гарднер, Дорин Валиенте и, судя по всему, английский оккультист Алистер Кроули, – создавая викканскую традицию в 1940-х и 1950-х годах, не могли учитывать будущие социальные или технологические достижения последних десятилетий. Но когда Реймонд Бакленд и его коллеги перенесли Викку в Соединенные Штаты, они сделали это на заре эры Водолея.

Культурная революция 1960-х годов явилась, по сути, отказом (или, по крайней мере, переосмыслением) от традиций и ценностей, которые лежали в основе социальной структуры Америки. Молодые люди повсеместно разрушали известные формы обычаев, культур и верований не потому, что больше не ценили их, а потому, что стремились раскрыть все, что препятствовало человеческому потенциалу и свободе. Все социальные, культурные и религиозные идеи служили пищей для деконструкции и реинтеграции. И как раз в этот момент произошло событие, почти столь же символичное, как и содержание сна Фрейда: сама Луна – прежде божество и сфера почитания – стала местом, которое люди смогли посетить и начать исследовать.

В своей книге «Религиозный кризис 1960-х годов» Хью Маклеод отмечает, что период с 1958 по 1975 год ознаменовался взрывными изменениями в религиозном мышлении, вызванными всплеском политических, светских и теологических переосмыслений. Социальная и духовная революция привела к столь же глубокому разрыву в традициях, как и тот, который был вызван Реформацией. Эти же силы повлияли на отношение людей к таким традициям, как Викка и ведьмовство.

Стоит еще раз упомянуть, что в рядах Викки всегда были «закоренелые» традиционалисты, чей подход к языческой духовной практике напоминает западный христианский фундаментализм. Такие приверженцы с жаром и одержимостью отстаивают историческую сохранность всех форм фундаментализма. Данный подход может быть полезен при создании исторической или научной книги – для проведения тщательной работы, основанной на достоверных фактах, логических выводах и измеримых результатах. Однако, когда мы предпринимаем духовное путешествие, подобное тому, о котором пишет Герон, нам необходимо уступить процессу и языку символов, поэзии и энергии. Мы должны понять сами, что означают символы, а не принимать их за чистую монету.

Ко времени моего посвящения в гарднеровскую Викку предыдущие десятилетия революции и откровения по большей части сотворили свою магию. Значительная часть американских посвященных в Ремесло (по крайней мере, хиппи в Калифорнии) искала практики, которые определяли их личное путешествие, вели к росту, исцелению, развитию и осознанию или просто помогали жить в здравом уме. Люди не хотели очерчивать круг, растирать травы, зажигать свечи, звонить в колокольчик и называть это «духовностью».

В лос-анджелесском ковене гарднерианцев под названием Oruborus et Ova наша верховная жрица для перехода на вторую и третью ступени ввела необходимое условие – проведение дополнительных исследований, которые обогатили бы понимание Викки. Насколько я знаю, Джеральд Гарднер не требовал такого от своих посвященных. Но это было разумное условие.

Получив зеленый свет, члены нашего ковена начали читать книги мифолога Джозефа Кэмпбелла и психолога Карла Юнга, археолога и культуролога Марии Гимбутас, антропологов Майкла Харнера и Уэйда Дэвиса, а также Бруно Беттельгейма и Карлоса Кастанеды. Мы посещали занятия по африканским танцам и барабанам. Мы присутствовали на церемониях сантерии. Двое из нас получили степень магистра. Я стал магистром в области клинической психологии. В основе развития моего личного гнозиса лежали требования нашего учителя и различные источники, такие как современный друидизм, церемониальная магия, шаманско-экстатические практики и восточный мистицизм.

В то же время такие писатели, как Стархок, указывали на то, как феминизм, экология и политика вписываются в магию, и рассказывали о практике ведьмовства. Танцовщица и музыкант Габриэль Рот показала нам, как достичь экстатического царства в городской жизни. Знаменитые оккультисты, такие как писатель Лон Майло Дюкетт, решительно утверждали, что магия – это искусство, а не наука. Ремесло больше не состояло исключительно из людей, находящихся в поисках ограниченных мистических «секретных формул». Оно превратилось в подлинный целостный путь, который расширился и охватил все аспекты жизни.