Магия страсти

Хотелось спать. Болели распухшие губы, саднил подбородок, который я натерла о щетину Эда, ныла поясница — я потрогала ее и поняла, что перина, оказывается, была не слишком мягкой, и теперь у меня там синяк. Но воспоминания о прошедшей ночи будили страсть, хотелось все повторить; больше всего грели душу слова Эда, что благодаря мне он познал счастье.

Умывшись и причесавшись, я поплелась к кибитке, где насытившийся Арлито уже запрягал Огника. Зыркнул взглядом-рентгеном — аж прикрыться захотелось — и спросил:

— Теперь скажи, зачем с нами Фредерик? К тому же самый непримиримый из них.

— По-моему, нам удалось договориться, и это внесло большой вклад в урегулирование нашего спора, — отчеканила я канцелярским языком.

Арлито хмыкнул, не глядя на меня:

— По-моему, вам удалось не договориться, а долежаться.

— Главное — результат, — парировала я.

— Главное, чтоб мы не получили другой результат — удар в спину…

— Она спасла мне жизнь, — проговорил Эд, подошедший бесшумно. — И я буду служить ей, пока не верну долг. — Он склонил голову. — Слово Фредерика!

Арлито и его просканировал взглядом и сменил гнев на милость, правда, не удержался от язвительного комментария:

— Надеюсь, ты не прирежешь нас после того, как вернешь долг.

— Обещаю, — кивнул Эд.

Я следила за ним, ловила каждый его жест, каждый вздох и с удовольствием отмечала, что не сходившая с его губ презрительная ухмылка изменилась — теперь он улыбался искренне, и его глаза сияли. Да он весь буквально излучал счастье!

Эд обошел повозку, проверил упряжку и вынес вердикт:

— Лошадь придется менять. Вы чем смотрели, когда покупали хомут? Он ощутимо велик, и конь натер кожу до ран. Я бы на его месте отказался вас везти дальше.

Стало жаль коня, я обняла его и проговорила:

— Прости нас, Огник! Пожалуйста, довези нас до ближайшей деревни, обещаю, мы больше не будем тебя мучить!

Конь обалдел от наплыва моих чувств, зашевелил ушами, фыркнул и дернул головой, будто приглашая в повозку. Я заняла место на козлах, мужчины спрятались в кибитке.

Спустя где-то пятнадцать минут мы выехали на основную дорогу и потрусили на восток, к землям Баррелио, до которых осталось десять километров. Там не властен мой подлый муж, и можно будет выдохнуть. Пока плелись, встретили три телеги с сеном, одну кибитку типа нашей и трех нарядных всадников в сером, обогнавших наш кадиллак.

— Нам скоро надо будет остановиться, — проговорил из кибитки Арлито. — Я снова хочу есть.

— Потерпи до владений Баррелио! — взмолилась я. — Доешь кролика, я вообще не завтракала, и не жалуюсь.

— Уже доел, — проворчал он, и его поддержал Эд:

— Магу нужно постоянно есть, когда он восполняет силы.

Хотелось спросить, что случится, если его не кормить, и как быстро он опустится до каннибализма, но я промолчала, шлепнула Огника по крупу и проговорила:

— Огничек, пожалуйста! Еще немного, хозяин с голоду пухнет!

Как ни странно, конь послушался и побежал быстрее.

Как здесь отмечали границу, я понятия не имела. Разум по привычке рисовал что-то типа таможенного КПП, где с нас будут взимать пошлину и просить растаможить транспортное средство — то бишь телегу и коня, но ничего подобного не обнаружилось. По обе стороны дороги стояли столбы, к которым крепились деревяшки с вырезанным моим гербом: книгой и двумя скрещенными мечами, причем меч слева почернел и порос мхом; под гербом имелась доска, где еле проступали буквы: «Власть князей Эльрих заканчивается в месте, где вбит сей столб». Радостно зачитав надпись, я увидела вдалеке такие же столбы поновее. Когда приблизилась к ним, рассмотрела герб Баррелио: булава и рассыпанные монеты, зачитала надпись:

— «Любой, кто читает сии слова, находится под властью князей Баррелио». Поздравляю вас, бэрры и пэрры, мы прорвались!

— Если я в скором времени не поем, поздравлять будет некого, — напомнил о себе Арлито.

— Ледаар большой, сомневаюсь, что ты его осилишь. Разве что понадкусываешь! — развеселилась я, рассказала анекдот про «не съем, но понадкусываю», посмеялись все вместе, и снова стало солнечно, радостно на душе.

Я почти вжилась в этот мир, привыкла к повозке, разбитой дороге, комарам. Над головой сновали стрижи, и облака гнуса, будто маленькие джинны, танцевали у дороги. Солнце выглядывало из-за ветвей, слепило, грело макушку. Хотелось остановиться, взять Эда за руку и увести в темный лес, чтобы повторить наш ночной подвиг. Буквально скулы сводило от того, что он рядом, а прикоснуться к нему нельзя.

— Скоро будет хутор. Не хутор даже — постоялый двор и несколько изб, — сказал Эд. — Там можно попробовать купить лошадь и перекусить.

Эд вылез из кибитки, сел рядом и кивнул назад:

— Боюсь твоего мага, он смотрит на меня голодными глазами. — Эд развернул меня к себе, поцеловал, одной рукой придерживал за спину, второй гладил бедро; оторвавшись от моих губ, он прошептал: — Не знаю, что со мной. Я схожу с ума по тебе.

Улыбнувшись, я закивала, уткнулась носом в его шею, легонько укусила — он вздрогнул, аккуратно взял меня за волосы, оттянул от себя, и я увидела за высоченной придорожной травой бревенчатую крышу трактира.