Магия тёмная и загадочная

Кэтрин встретила взгляд Бриджит, и вместе они направились к ближайшей кладбищенской стене, где в ожидании остановились под раскидистыми ветвями дуба. Кэтрин посильнее закуталась в пальто и посмотрела на город. К тому времени, когда час Ватта пройдет и они станут засыпать могилу, уже будет светать. Пока что тени на мостовых скрывали от взгляда все, что было расположено между газовыми фонарями и катящимися экипажами. Бриджит прислонилась к каменному выступу, скрестив руки.

– Мистеру Ватту необязательно было слышать, как грубо ты говорила о его сестре, – тихим голосом сказала она.

Кэтрин оценивающе посмотрела на нее.

– Я не думаю, что говорить правду – это грубость. Мистер Эйнсворт должен информировать клиентов о таких вещах.

– Возможно, – сказала Бриджит с беспокойством.

Девушке не нравилось говорить что-то против своего нанимателя, независимо от того, как далеко они были от его ушей. Ее светлые, заколотые шпильками волосы взъерошил ветер. У Бриджит были красивые запястья, тонкие руки, мозолистые от такой работы, и грязь под ногтями. Кэтрин была худой и бледной, темные волосы уложены в пучок. Когда час подошел к концу, две девушки вернулись к могиле.

Ватт обнимал свою сестру, пока поддерживаемая им девушка еле переставляла ноги. Когда он опускал Мэри обратно в гроб, Кэтрин смотрела в другую сторону. Юноша вылез из могилы и пожал им руки. По-видимому, Ватт не подозревал, что его колени перепачканы грязью. Улыбаясь, несмотря на стоявшие в глазах слезы, он вложил в ладонь Кэтрин серебряную монету. Его глаза были того же оттенка голубого, что и у сестры.

– За ваши заботы, – сказал он. – Спасибо.

Кэтрин откашлялась.

– Мистер Эйнсворт позвонит вам завтра утром, – напомнила она. – По поводу задолженности.

– Конечно.

Ватт приподнял перед ними шляпу и, не оглядываясь, покинул кладбище.

Оставшись одни, они закрыли гроб Мэри и принялись засыпать землей могилу. Кэтрин ощущала вес монеты в кармане. После этого они выйдут с кладбища Роуз-Хилл и пойдут через мост, возвращаясь в свою комнату в типографии. Схватив лопату, Кэтрин вонзила острие в землю. Она подумала о глазах Мэри, о ее скрипучем голосе, о Джеффри Ватте, который сжал ей руку, подкрепив благодарность серебром. Вскоре он растворился в сознании Кэтрин вместе со всеми остальными клиентами.

Просто еще одна ночная работа.

Глава вторая

Когда Кэтрин увидела типографию впервые, она сидела в старой семейной телеге. Ее отец сидел рядом и держал поводья. С мрачным выражением лица он остановил лошадей. Была ранняя весна, а вечер таким холодным, что у Кэтрин текло из носа. Она поспешно вытерла его рукавом. Не хотела, чтобы отец подумал, будто она плачет. Если бы она проронила хоть слезинку, он бы развернул телегу и направился домой.

Она не заплакала.

– Что ж, – сказал отец, одновременно слишком беззаботно и едва ли не плача. – Кажется, хорошее место.

– Да. – Кэтрин боролась с комом в горле. – Хорошее.

Действительно, так и было. Аккуратное четырехэтажное здание из темного кирпича, со створчатыми окнами. На отполированной входной двери висел придававший ей сказочный вид тяжелый бронзовый молоток.

Две недели назад отец написал сюда и договорился, чтобы Кэтрин дали работу. Теперь, освещаемый тусклым светом уличного фонаря, он произнес:

– Тебе необязательно уходить.

Она сидела, сложив руки на коленях. Такие же слова Кэтрин сказала своему старшему брату в прошлом году, когда он уходил работать в шахты.

У них был еще очередной год неурожая, а всего два месяца назад шторм сильно повредил крышу дома.

Работая в городской газете, Кэтрин могла неплохо зарабатывать. Ее семья знала об этом так же хорошо, как и она.

– Я справлюсь. – Голос был высоким и дрожал, это никуда не годилось.

– Я справлюсь, – повторила она, и на этот раз прозвучало как правда.

Отец слез с телеги, чтобы привязать лошадей. Кэтрин тоже слезла и подошла к лошадям, чтобы погладить их шеи.

– Не забывай писать, – сказал отец. – И если ты… если ты захочешь вернуться домой, по какой-то причине, по любой причине, Кэтрин…

– Я знаю. – Она догадывалась, что еще какое-то время не вернется домой. – Я буду писать.

Он подошел к телеге, чтобы забрать ее чемодан, а Кэтрин оглядела мощеную улицу. Камень был мокрым и темным от дождя; в воздухе витал запах реки. Все это было таким далеким от знакомых ей зеленых полей, чистой влажной земли и открытого неба. Но теперь ее дом здесь.

Девушка расправила плечи и подняла подбородок. Появился отец с ее чемоданом, и она пошла рядом с ним, чтобы постучать в дверь.

С тех пор прошло два года.

Кэтрин сидела за своим столом в комнате, которую делила с Бриджит, на третьем этаже типографии. Через оконное стекло ранний утренний свет падал на бумагу и чернильницы. После возвращения с кладбища не было времени ложиться спать, а литера, которой она разбудила Мэри Ватт, все еще была спрятана в пальто. Одна из тех, что мистер Эйнсворт купил на литейном заводе «Стюарт и сыновья». На них можно было написать любую букву, и их легко было заколдовать.