Магия тьмы

– Ты уезжаешь? – Альфи шагнул к Финн, и в лицо ему влетела рубашка, которой совсем не помешала бы стирка. Принц бросил рубашку на кровать. Неужели Финн настолько наивна, чтобы считать, будто тот человек и черная магия остановятся на столице? – Ты и правда думаешь, что можно просто сбежать от того, что ты видела?

– Не думаю. Знаю. – Финн продолжала рыться в ящиках. – Мы всего в паре maldito кварталов от «Синего наперстка», принц. Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока Игнасио постучит в мою дверь. В которой теперь, кстати, огромная maldito дыра, а все из-за тебя. Я ухожу.

Значит, она жила в Грани. Альфи преодолел совсем небольшое расстояние, проходя по магическому коридору, и все равно обессилел до потери сознания. Видимо, так на него повлияла темная магия. Принц заставил себя отогнать эти мысли, судорожно раздумывая, как же удержать тут Финн. Он знал, что не стоит заводить этот разговор. Знал, что заденет ее за живое. Но что ему оставалось?

– Ты уже была в его власти, верно?

Девушка замерла. А потом, будто позабыв о раненой ноге, в мгновение ока очутилась рядом с принцем, схватила его за грудки и толкнула к стене.

– Думаешь, ты что-то знаешь о власти, принц? Ничего ты maldito не знаешь! Тебе кажется, что ты в чужой власти, когда тебя запирают в золотой клетке дворца, – прорычала она. – Представь себе чувство, когда твое тело двигается без твоего согласия. Представь себе, каково это, жить с человеком, который благодаря пропио получает контроль над тобой, произнеся всего лишь пару слов. Вот что значит оказаться в чужой власти! Если бы ты знал это… – Отпустив его рубашку, она отерла ладони о брюки, будто замарав руки. – Если бы ты знал это, ты бы понял, почему я уезжаю.

Внушение. Теперь Альфи понял, о чем тогда говорил Игнасио, когда посмеивался над Финн, напоминая, что она должна его слушаться. Тогда принц думал, что он имеет в виду, мол, дети должны слушаться родителей. Альфи вспомнил, как тот мужчина в сером плаще наслаждался, управляя чужим телом. Вспомнил выражение его лица, когда тело Альфи выполняло его команды, будто став продолжением тела Игнасио. Принца охватило острое чувство вины. Финн была права. Он не знал о том, что с ней случилось. Несправедливо было просить ее о помощи. Но что ему оставалось?

Охнув, девушка пошатнулась, оперлась на стену. Перевязка на щиколотке уже полностью пропиталась кровью, и чем больше Финн двигалась, тем сильнее открывалась рана.

– Дай мне хотя бы вылечить тебя.

– Я ничьей maldito помощи не ищу! – Ее слова хлестнули, как кнут.

В Альфи опять вспыхнул гнев. Одно движение – и он оказался рядом с ней.

– Может, и не ищешь, но помощь тебе определенно нужна!

Финн долго буравила его взглядом. Однако принц не отводил глаз, молча настаивая на своем. Наконец девушка отошла и опустилась на край кровати.

Присев перед ней, Альфи осторожно снял пропитанную кровью повязку. Финн ругнулась – кое-где ткань присохла к коже.

– Санар. – Он поднял ладонь над раной, произнося заклинание исцеления.

Ничего не изменилось. Рука принца дрожала. Увиденное в Грани потрясло его до глубины души, и теперь магия ускользала от него, чуя его неуверенность. Магический поток не давался в его руки, не доверял ему. Если действовать слишком напористо – магия отшатнется. Если чародею не хватает уверенности – результат будет тем же. Равновесие. Ему нужно обрести душевное равновесие.

Очистив мысли, он вспомнил, как в детстве мама проводила ладонью над его оцарапанной коленкой. Вспомнил, что она говорила всякий раз, когда он расшибался.

– Sana, sana, colita de rana. Sí no sana hoy, sanarás mañana[57].

Магия хлынула в него упругим потоком, и рана Финн медленно затянулась под его ладонью.

– Что это было?

– Детская песенка. Мама пела ее мне, когда я был маленьким и у меня что-то болело.

Глупая песенка о лягушонке, потерявшем хвост. У магии был свой язык, и брухо учили, что определенные слова заклинания приводят к определенному результату. Но если ты искусный в магии чародей, тебе не нужно строго следовать словам чар. Мамина песенка заставляла его думать об исцелении, поэтому теперь этой песенкой он мог плести исцеляющие чары. Это поражало Альфи в магии больше всего – ее окрашивали опыт, воспоминания и чувства брухо.

Финн посмотрела на его левую руку. Игнасио сломал Альфи два пальца, но юноша исцелился, прежде чем отправиться на поиски Финн.

– А что она говорит теперь, когда ты ранен?

– Я стараюсь, чтобы она о таком не знала. – Альфи отдернул руку.

В комнате воцарилось молчание. Девушка осторожно ощупывала лодыжку.

– Финн… – Принц поднялся. – Дай мне хотя бы объяснить тебе, почему мне нужна твоя помощь. Пожалуйста.

Исцелив ее, Альфи, видимо, заработал какую-то толику благодарности, потому что воровка едва заметно кивнула.