Магия убийства

— А без доказательств мы ее не возьмем.

— Есть идея. Только я не застрахован от ошибки…

— Валяй без отступлений, — перебил его зам.

— Когда мы ехали к вам, я вызвал ребят. Надо установить слежку за Илоной. Думаю, у нее осталась еще как минимум одна мишень.

— Какая?

— Престарелый спортсмен, который держит у себя Платона.

— Похожий на Бекова?

— Если именно его людей отстреливают, а это, скорей всего, так и есть, то путь Илоны лежит к нему. Между прочим, у Бекова был конфликт с Яковом, после чего Клара пошла в наступление на Эльвиру. Беков понял: кто-то взялся за них, а кто — ему не удалось вычислить, поэтому он выкрал нас и оставил заложника, которого отдаст в обмен на убийцу. Подумаешь, его знакомых завалили! Это не повод так рисковать, а он рискнул, потому что его шкура горит. Кстати, что с Бамбой?

— Звонил с мобилы, грамотный, сволочь, — насупился зам. — Может, заметил ребят, а может, страхуется. Сейчас выясняют, кому принадлежит номер.

— Он шестерка, а вот Беков… Его надо брать под наблюдение, его. Заодно Бамбу обнаружим. Впрочем, Илона сама приведет нас к Бекову, так мы узнаем, в каком месте находится Платон. Раньше к ней соваться бессмысленно, такие люди опасность чувствуют шкурой. Кстати, она, а не Энс, заметила нашу слежку. Сбежит — лови ее потом.

Владимир Васильевич скрестил на груди руки и опустил голову, замер, будто заснул. Да, тут думай сколько угодно, а других вариантов нет. Наконец он поднялся:

— Сидите и ждите, я к прокурору.

Валдис выпил воды, потом придвинул стул с Никой к себе, обнял ее. Она испуганно оглянулась на дверь:

— С ума сошел? Убери руки.

А он водил носом по ее шее и подбородку, снова по шее. И держал крепко. Ника честно упиралась, ведь они на работе, но когда Валдис… Короче, Владимир Васильевич застал их за преступным занятием: они целовались на рабочем месте. Он нарочито кашлянул:

— Кхе! Кхе!

Бедная Ника думала, что умрет на месте, не надо было в зеркало смотреться, и так почувствовала, как лицо стало красным, загорелись уши. Владимир Васильевич прошел к своему месту, оперся руками о стол и вперился в нее налитыми кровью глазами. Ротвейлер — ни больше ни меньше. Ну, теперь взбучки не миновать. Он набрал полную грудь воздуха… Ника подалась назад, и хорошо, что спина уперлась в спинку, иначе свалилась бы со стула. А зам всего лишь сказал:

— Действуйте!

Ника выскочила из кабинета первой, невольно дотронулась ладонями до своих щек, которые пылали как угли. Едва вышел Валдис, она свистящим шепотом отчитала его:

— Ты вообще сдвинулся! Забыл, где находишься? Меня чуть кондрашка не хватила! А все ты!

— По-моему, тебе понравилось…

— Не в кабинете Ротвейлера! — прорычала Ника полушепотом, она была свирепа, как Владимир Васильевич. — Как он нас на части не разорвал!

— Тише, тише, — воркующим голосом произнес Валдис. — Ребята идут…

— Я и так тихо говорю! — огрызнулась Ника. — Еще усмехается!

Пришлось прекратить ругаться, ибо действительно подошли оперативники, Валдис и Ника переключились на них. А «совещание» провели возле машины, наметили план действий. Собственно, какой план? Из одного пункта: не упускать из виду.

29

Несколько дней Илону пасли днем и ночью, поставили телефоны на прослушку, знали каждый ее шаг. Она жила в доме Энса, который теперь никто не охранял, очевидно, Илона уволила охрану, так как платить им было нечем. Она занималась похоронами, ездила на машине, изредка встречалась со знакомыми. Короче, ничем экстравагантным не отличилась, разве что не походила на убитую горем вдову, но это не преступление.

Один раз позвонил Бамба, опять из автомата, но его упустили — днем улицы были слишком запружены транспортом. Беков жил в своем доме на одной из центральных улиц, за город не выезжал ни разу, Бамбы с ним не было, хотя охранники его сопровождали. Ника склонялась к тому, что расчеты Валдиса ошибочны. И не только она. Напрямую ему этого не говорили, но намекали, да он и сам постепенно падал духом. Это выражалось во взрывах ярости, чего Ника не переносила, обижалась, когда гнев был направлен на нее. Правда, Валдис тут же извинялся, обнимал ее, целовал, естественно, злость у нее проходила. А затащить ее к себе ему не удавалось, Валдис злился и по этому поводу.

Настала очередь Валдиса дежурить, это было днем. Ника, которой по статусу не полагалось заниматься черной работой, все равно скрашивала ему нудные часы ожидания. Теперь она меняла машины, брала то отцовскую, то мамину. Делалось это из-за Илоны, чтобы та не засекла слежку. Отец ворчал: мол, следовательская работа дочери разорит его — бензин-то оплачивал он. Но единственное дитя, хрупкое и беззащитное, лишенное житейского опыта, нуждалось в помощи (материальной тоже).

Оба сидели в машине, стоявшей в отдалении от дома Энса, и ели мороженое. Илона торчала в доме, шел четвертый час дня, Ника и Валдис успели утомиться от долгого сидения. Вроде бы обо всем переговорили, но не все темы кончились.