Магия успеха

Она поднялась и как-то боком, глядя в потолок и крепко взяв Снегирева за руку, повела его длинным коридором, вдоль стен которого стояли тумбы с мраморными головами, бюстами и статуями. Нерон, Помпеи, просто знатный римлянин, раскоряченная фигура Венеры Перибозийской и полное изящества тело Венеры Милосской, без рук. Подделки, конечно, но впечатляющие, выбоины, трещины и сколы выглядели вполне натурально.

— Здесь обитает бессмертный дух Лауры Гревской. — Мадам Сопатская ввела Снегирева в просторную, утопающую в зелени комнату с овальными окнами. Огромные монстеры касались листьями потолка, воздух был тяжел от экзотических запахов, в центре, на мозаичном полу, стоял жертвенник в виде массивной бронзовой чаши, в которой курились благовония. На стене, в обрамлении роскошного багета, висел большой фотопортрет чуть улыбающейся, на редкость привлекательной женщины. Возраст ее не поддавался определению, глаза светились незлобивой иронией, все в ней было отмечено той малой толикой уродства, которая делает красоту совершенной.

«Какая фемина!» — Снегирев достал фотоаппарат, сделал пару снимков и с интересом посмотрел на плод монстеры, большой, фаллосообразный, однако пробовать не стал, — не ешь и не люби кого попало.

— Пошли, Цирцея. — Ухмыльнувшись, он поманил мадам Сопатскую в коридор, бережно довел до насиженного кресла за столом с магическими побрякушками, резко, словно выстрелил, щелкнул пальцами. — Ты все забыла, ты ничего не помнишь. Просыпайся, подъем!

— Сядьте! — Вздрогнув, друидесса оценивающе уставилась на Снегирева, со зловещим звуком придвинула к себе череп. — Я вижу возмущение в вашей ауре. Берегите почки, а то седина коснется вашей головы и прощально вострубят зубы мудрости. Итак, что привело вас к нам?

— Я сейчас, аорту что-то прихватило. — Кланяясь, прижимая руки к сердцу, Снегирев начал пятиться, открыл задом дверь и, очутившись в коридоре, быстро пошел на выход. Мраморный садист Калигула зловеще из-под нахмуренных бровей посмотрел ему вслед.

— Это просто сказка Венского леса какая-то, мамой клянусь, — сказал Снегирев в холле оккультисту-диспетчеру, весело подмигнул скучающему стражу у дверей и сквозь античную арку на малахитовых колоннах благополучно выбрался на улицу.

Мышастая была запаркована в двух шагах, за ближайшим перекрестком, однако киллеру, как лицу кавказской национальности, эти полсотни метров заснеженного тротуара дались нелегко.

— Стоять! — на полпути к нему пристал толстый рыжеусый ментозавр, с фонариком, наручниками на поясе и бугристыми, изъеденными грибком ногтями на коротких, желтых от табака пальцах. — Документы!

Общаться с ним Снегиреву не хотелось, хотелось домой, сегодня тетя Фира готовила к ужину своего несравненного фаршированного гуся в густой кисло-сладкой подливе с изюмом.

— Сейчас, дорогой, будет тебе документ. — Подобострастно улыбаясь. Скунс сунул руку за пазуху, а другой с быстротой молнии подцепил ментозавра под бороду — с дозированной силой, чтобы только мозги встряхнулись.

Встряхнулись хорошо. Не оглядываясь на оседающее тело, Снегирев неторопливо пошел прочь, сел в мышастую, тронулся, не зажигая бортовых огней. Сеанс магии закончился, начинались реалии жизни.

— Как-то уж подозрительно хороша. — Плещеев внимательно посмотрел на экран, в голосе его послышался скепсис. — Скунс случаем не подсунул нам красотку с обложки? С него ведь станется.

— Нет, нет. — Пиновская покачала головой. — Мы установили эту Лауру Гревскую. Настоящее ее имя Анастасия Павловна Шидловская. Сирота, воспитывалась в детском доме в Калининграде, тысяча девятисот сорок четвертого года рождения. Закончила Московский университет, кандидат искусствоведения. Замужем не была, детей нет. В тысяча девятисот восемьдесят седьмом году начала открыто демонстрировать свой дар — давать публичные выступления, врачевать страждущих. В тысяча девятисот восемьдесят девятом году открыла фирму «Магия успеха» в Москве и ее филиал в Питере, а с тысяча девятисот девяносто третьего все как отрезало, никакой рекламы, никаких выступлений, никакой частной практики.

— Все это очень напоминает историю известного гипнотизера Смирнова, блиставшего в двадцатые годы под псевдонимом Орландо. — Дубинин глубоко затянулся и, выпустив струю жасминового дыма, картинно, по-сталински отвел руку с трубкой в сторону. — Тоже выступал, выступал, а потом вдруг исчез, оказалось, перешел на службу в органы НКВД. Дочь его еще потом вышла замуж за Абакумова, министра государственной, безопасности. Такая вот семейка.