Магия в ее словах

Из школьного курса она уже знала, что солнечные зайчики появляются из-за отражения света блестящей поверхностью. Зеркалом или ножницами. Учительница говорила, что зайчиками можно управлять. Достаточно покрутить блестящий предмет в руках. Внимательно осмотрев спальню, Малина убедилась, что предметов, способных создать зайчика, в комнате было предостаточно. А тот, кто мог бы им управлять, отсутствовал. Как же зайчик ожил? Вечером она спросила мать.

– Это сделала магия, – уверенно заявила та.

Увидев замешательство на лице юной Малины, она добавила:

– Каждый день в мире происходит множество вещей, которые нельзя объяснить. Люди называют это чудом, но мы, шептуньи, точно знаем: это магия.

– Моя? – с волнением спросила Малина.

– Не-е-ет, – осадила мать, – для этого ты еще слишком мала. Магия, которую ты видела, творил кое-кто другой. Но, судя по рассказу, специально для тебя.

– Кто? Зачем?

Малину охватило привычное недоверие, отразившееся в слегка поджатых губах и складочке между бровями, прямо как у матери.

– Кто? – медленно переспросила та, подбирая слова. – Однажды узнаешь. А вот зачем? – она подняла указательный палец. – Чтобы ты перестала сомневаться. Я же вижу, – последовал укоризненный взгляд. Потом мать строго сказала: – Сомнения убивают даже самую сильную магию. Это губительно, дочь. Оставь их.

И Малина вдруг вспомнила, что больше невнятных ответов ее злят только бесконечные нравоучения. Со временем очарование магией окончательно прошло. Если мечта отворачивается, желание лелеять ее тоже пропадает. Вместе с тем у Малины пропала охота вспоминать, что когда-то грезила стать шептуньей. Очень помогала новая жизнь, которую Малина начала в Сити. Сперва устроилась на работу и сняла комнатку неподалеку. После, ссылаясь на сильную занятость, ограничила общение с матерью. А потом, купив квартиру в Хмурово, почти перестала ездить в Забытое. Как говорила Мариэтта Аркадьевна: появлялась раз в год, и то по расписанию. Из жизни ушло все, что напоминало о магии, включая праздники Колеса года, служившего ведьмовским годичным циклом. Мать напоминала о них все реже. Постепенно Малина забыла остальное, и шестнадцать лет пребывала в сладком забвении, а теперь опять вспомнила.

Вволю погневавшись, Малина, наконец, забылась тревожным сном, в котором снова была несмышленой девочкой у ночного костра. Теперь ее упрямство было таким мощным, что, подобно шпилю убегающей ввысь башни, пронзало звезды в ночном небе.

Глава 5. Кони дохнут, но не все

Следующий день пролетел – Малина не успела моргнуть. Привычная офисная круговерть, хоть и в удаленном формате, засосала в свою топкую, теплую трясину. Для верности выждав сутки, задачи на огорошенную Малину вывалили сразу несколько отделов. Продажи требовали свежих фирменных буклетов с актуальной продукцией, а «не того старья, которое мы давно не производим». Управление комплектации и кооперации с нетерпением ждало вкладышей формата А4 в фирменные коробки с унитазами. Мол, давно хотели, да сделать было некому. Научно-исследовательская лаборатория, а в «Чудо-Фаянсе» нашлась и такая, попросила помочь с подготовкой статьи в какой-то журнал – с мизерными тиражами, но заумный. Да «поскорее», сроки горели. Отметился даже транспортный цех. Его начальник слезно попросил Малину написать рыбу письма, «прочитав которое новый шеф без промедления кинется обновлять автомобильный парк». Не уверенная, что все затребованное входит в обязанности начальника отдела по контенту, Малина не осмелилась спорить с коллегами во второй день и просто окунулась в работу. Фух, даже извилины заскрипели! А еще это здорово отвлекало от разговора с матерью.

К тридцати шести у Малины не было сомнений в том, что мама ее любила. По-своему, но искренне. Узнай Малина правду о том, откуда берутся шептуньи, лет в восемнадцать, может, и засомневалась бы. Ночами не спала, думала бы, можно ли родить ребенка от кого попало, а потом полюбить? Но после тридцати у нее словно глаза на жизнь открылись. В материнских «недотепа» и «глупая» она начала слышать не обвинения, а беспокойство. Повзрослела? Наверное. По крайней мере, ей стало очевидно, что переживала Мариэтта Аркадьевна, прежде всего, за дочь, а уж потом за магию. Сколько раз требовала с Малины чуть ли не отчет о том, что она ела и пила, хотя уже знала: у нее нет магического дара. Когда-то Малина усматривала в этом желание контролировать, а с возрастом поняла: мама просто тревожилась, ведь с тех пор, как дочь укатила учиться и работать в Сити, они виделись очень редко. Если поездки в Забытое раз в год, дня на два-три, вообще можно было назвать полноценным «виделись». Как еще узнавать, чем живет твой ребенок, если не припирать к стенке?