Магия в крови

Сзади доносились приглушенные голоса — между шатрами на краю площади ходили северяне. Чаттану уже не раз приходил на ум вопрос: что они поделывают целыми днями? Какая-то часть караулит вокруг Универсала, кто-то готовит еду, кто-то по приказу Эрика патрулирует улицы в верхних кварталах — но всем этим занята едва ли половина прибывших в Фору воинов. А остальные? Дома они не грабят, за оставшимися в городе женщинами не гоняются и в шатры свои их не тащат...

— А это там что? — тихо спросил Керен, показывая пальцем вверх.

Хуго поднял голову, вгляделся.

— Вон та полоса? Это балкон такой, как я понимаю. Он вдоль всех трех стен идет.

— Раз балкон, значит, с него проходы внутрь ведут?

— Ну да, а как же.

— И дозорные скорее всего на нем стоят?

— Скорее всего. Даже наверняка.

Если раньше, в шатре, говорил в основном Чшанка, то теперь он молчал, вопросы задавал Керен. Хуго понял это так, что Чшанку больше занимает джига и все с нею связанное, но в других делах, — например, как проникнуть внутрь пирамиды, — он уступает первенство брату. И еще Чшанка оказался более нахальным и болтливым, не испытывал никакого почтения к людям вообще и аркмастерам в частности. Керен был скромнее и вежливее. Он и говорил, будто все время извинялся.

— Дозорные там со всех сторон, думаю, стоят, — подал голос Торонкан. — По всем трем стенам.

Керен кивнул, залез на колесную ось, торчащую из груды обломков, и стал рассматривать ворота.

— Мы не бойцы, — заявил вдруг Чшанка. — Имейте это в виду, дылды. Ни я, ни братан мой драться не горазды. У нас другие достоинства, ясно вам?

— Это я вижу, — согласился Хуго и повернулся к Торонкану.

— Трех сильнейших воинов клана дадим, — подтвердил тот. — Я знаю, кто у нас лучше всех сражается. Хотя есть у меня опасения, — он замолчал. Хуго вопросительно глянул на кверемора, но тот лишь пожал плечами.

— А вот это, значит, ворота... — задумчиво продолжал Керен. — Железные, я гляжу. Скажите, уважаемый, там возле них такая же мостовая, как и везде?

— Мостовая, — подтвердил Чаттан.

Керен вновь покивал, спрыгнул и, присев на корточки, оглядел камни. Провел по одному рукой, ковырнул пальцем узкую щель и поднял взгляд на брата.

— Значит, нужно будет пару камней из-под ворот выворотить и две сосиски туда вставить.

— Какие сосиски? — удивился Торонкан. Керен повернулся к нему, смущенно улыбаясь.

— Это кишки мы так называем с горючим песком. Еще гибкий фитиль к ней. Такая веревка, пропитанная смесью. Если хотите, я вам расскажу, только не знаю, нужно ли оно вам.

— Нужно, — сказал Чаттан, человек не слишком воинственный, но по долгу службы всегда интересовавшийся разными военными устройствами и приспособлениями, так или иначе связанными с убиением ближних.

Керен открыл было рот, но Чшанка, скучавший все время, пока они разглядывали пирамиду и обсуждали план атаки, воспрянул духом и заговорил первым:

— Для одного фитиля нужны четыре нитки. Их сначала держишь в растворе селитры. Пока нити им напитываются, в большой таз насыпаешь горючего песка. Перемешивая, заливаешь клеем, пока оно не станет вроде густой сметаны. После нити вытаскиваешь из раствора и валяешь в этой «сметане», а потом плетешь из них косицу. Вбиваешь в стенку гвозди, ну или лучше даже в потолок, натягиваешь на них и судишь. Как высушишь, так и получится зарядная веревка, то бишь гибкий фитиль.

— Снова бред какой-то! — сказал Торонкан. — Сметана, косица... Да зачем оно нужно?

Чшанка лишь поморщился и махнул рукой. Керен, улыбнувшись, пояснил:

— Один конец фитиля вставляешь в сосиску, то есть в набитую горючим песком кишку, фитиль кладешь на землю... ну или на мостовую прямой линией, свободный конец поджигаешь. И мчишься подальше.

— Прячешься, — вставил Чшанка.

— Прячешься, да. Огонек по фитилю бежит. Так, не быстро — не медленно. — Керен, все еще сидящий на корточках, указательным и средним пальцами стал «шагать» по камню, изображая идущего человечка. — Пока он до сосиски дойдет, успеешь спрятаться. А как дойдет, так оно и того... рванет.

— Что рванет? — спросил северянин насмешливо.

— Всё! — рявкнул на него Чшанка. — И не кривляйся тут, дылда! Взорвется оно! Разнесет все, что рядом, к...

— На мелкие кусочки, — заключил Керен.

Как и после заявления карл о том, что джигу приводят в движение пускаемые ею ветра, да еще и огненные, воцарилась тишина. От шатров сзади доносились приглушенные голоса северян, иногда ветер шелестел в развалинах баррикады у ворот Универсала, вздымал мелкие снежные смерчи среди черных прогоревших бревен и обломков мебели.

— Ну хорошо, рванет оно все, что рядом, на мелкие кусочки. Но обязательно этот подкоп делать? — заговорил, наконец Хуго Чаттан. — Почему бы, если так, сосиски ваши просто рядом с воротами не положить?

— Не-е, так ничего не получится... — протянул Керен. — Сила от взрыва в эфир уйдет.

Торонкан, которому, видимо, надоели малопонятные речи заносчивых недоростков, раздраженно теребил:

— Эфир! Сколько раз слышал, а так и не постигаю. Что оно такое: эфир? То говорят — воздух, то — эфир! Окаянство какое-то! В чем разница?