Магия венецианского стекла

- Выходит, чей-то дом загорелся по дядькиной вине?

- Вряд ли, - покачал головой парень. - Подумаешь, дымоход не почищен? Прямо сразу пожар, что ли? Это Тихон спьяну так решил. Мозги после самогона тормозят конкретно! Сам знаю.

- Когда же он вернется?

Вовка-сосед пожал могучими плечами, перебросил топор из одной руки в другую, - легко, как игрушку.

- Я бы не возвращался. Семьи у Тихона нет, работы теперь тоже, да еще посадить могут. Он себе не враг, чтобы самовольно в петлю лезть!

- А дом не жалко бросать?

- Какой это дом? Хибара! Сам погляди: крышу менять надо, полы прогнили, банька валится, - все его хозяйство доброго слова не стоит. Главное, чтобы менты от Тихона отцепились. Я-то им ничего не сказал! И ты помалкивай.

Разговор с этим парнем окончательно убедил Карелина в непричастности сторожа к поджогу. Убивать баронессу Тихону незачем, устраивать пожар тем более. Он служил предыдущему хозяину, потом добросовестно работал у госпожи Гримм, - и никаких инцидентов. Почему бы вдруг сейчас понадобилось грабить и поджигать?

Матвей шел по улице, не замечая мелких, пролетающих в воздухе снежинок. Ему было жарко. Один день, - вот и все время, которое он мог посвятить сбору информации. Завтра им с Астрой, хочешь не хочешь, придется ехать в Москву. До вечера следует выяснить хоть что-нибудь, проливающее свет на события в доме баронессы.

Астра, - если верить ее словам, - ударила злоумышленника отверткой. Но ни Гвоздь, ни Вовка-сосед даже не обмолвились ни о каком ранении или недомогании Тихона. Не так проворен сторож, чтобы успеть и в баньке попариться, и выпить изрядно, и учинить на Озерной улице пожар, и вернуться в дом, и уснуть, и…

- Нет, - пробормотал Матвей. - О Тихоне можно забыть. Эта ниточка никуда не приведет. Из приближенных к погибшей остается Эльза, но кого о ней расспрашивать?

Мысль о школе возникла сама собой. Эльза, как все дети, окончила школу: ее там знают учителя, они подскажут, с кем она дружила, чем увлекалась.

Камышинская средняя школа стояла в центре поселка, - трехэтажное здание из красного кирпича с большими окнами и четырьмя колоннами у входа. На первом этаже, - гардероб, где сидела пожилая женщина с забранными в узел седыми волосами. К ней-то и обратился Матвей с вопросом об Эльзе.

- Коржавина? - просияла гардеробщица. - Знаю. Как не знать? Ее сестра постоянно школу прогуливает. Исключать собираются! Давно пора за них взяться! Одна плохо кончила, и другая пойдет по ее стопам.

- Я из опекунского совета, собираю сведения об этой семье, - доверительно сообщил Матвей. - Мне интересны мнения не только официальных лиц, но и окружающих, которые непосредственно общались с девочками.

Он пересыпал свою речь специфическими выражениями, дабы вызвать почтение у седой дамы. А то потребует какой-нибудь документ.

- Что вы можете сказать о старшей из сестер Коржавиных?

- Эльзу красота ее сгубила, - понизила голос гардеробщица. - Бывало, ходит по школьным коридорам, будто пава. Юбчонку короткую напялит, вся задница наружу! Прости, господи! - смутилась она. - Училась так себе. Ленивая, невоспитанная: сделаешь замечание, - огрызается! Только и делала, что стреляла глазами на мальчиков. И Зойка такая же растет. Кому их воспитывать-то? Мать умерла, бабка старая совсем…

- А отец?

- Они от разных отцов, кажется, а похожи обе на мамашу покойную, - блондинистые, голубоглазые, фигуристые и дерзкие. Думают, если красоту бог дал, так все можно. С лица воду-то не пьют! Красивые, вон, все на панели, туристов иностранных обслуживают, или в заграничных борделях трудятся.

Гардеробщица отчего-то явно невзлюбила женскую красоту и пользовалась случаем излить желчь. Красота в ее устах выглядела проклятием, клеймом позора. Карелин дал ей выговориться. Когда поток негодования иссяк, он спросил:

- Чем сейчас занимается Эльза Коржавина?

- Эта вертихвостка? Ясное дело: или голая танцует где-нибудь, или ее в Турцию продали. Она ведь рассчитывала в Германию уехать, за немца замуж выскочить! Потому и пошла в прислуги к немецкой барыне. А та, не будь дура, никуда Эльзу не повезла. Девица долго терпела, но потом все-таки не выдержала и сбежала. Деньги собрала, какие в доме были, и махнула в Турцию на заработки, - тайком, чтобы никто не пронюхал. Там с ней церемониться не стали, продали то ли в гарем к богатому старику, то ли в бордель. Коржавиным бы тревогу бить, шум поднять, спасать непутевую… А они рты на замок и помалкивают. Дескать, не знают, куда Эльза подевалась! А чего ж тогда в милицию не идут, заявление не пишут? Вы кого угодно спросите, - все подтвердят, что Эльза еще летом уехала, и поминай, как звали. Некоторые даже такую страсть придумали, повторить боязно, - будто немка Эльзу заперла в подвале и уморила голодом.

- Вы серьезно?

- Люди всякое болтают. Но это, конечно, неправда. Позапрошлой ночью дом той ведьмы сгорел дотла, - наклонившись, прошептала гардеробщица. - Нашли только один труп, самой хозяйки. А в подвале, кроме старой мебели и ящиков с овощами, - ничегошеньки. Вот, какая у нас жуть приключилась!