Магия вето

Вспышка исчезла, и поля вокруг снова накрыли закатные сумерки. Мяч некоторое время смотрел в сторону Белого Карлика, все вокруг притихли.

— Ну, вроде пронесло, — выдохнул он и, посмотрев на пустую уже Пробоину, осенил лицо каким-то знамением, словно нарисовал вокруг себя круг.

Но тут, словно издеваясь над ним, над полем со стороны полусферы разнёсся дикий вой, от которого у меня застыли жилы. Он словно пробирал до самых костей, вызывая холодок в спине…

— Вывертыш, — одновременно произнесли все солдаты и уставились на меня.

— Выплюнула всё-таки, тварина, — выругался Хомяк.

Глава 8. Летящий

Попробуй найди то, не знаю, что.

Всё отделение притихло в окопе, нервно сжимая винтовки, а я залёг с оружием Сивого на бруствере, не отрывая глаз от расколотого саркофага. Никто теперь не спрашивал, умею ли я стрелять.

Винтовка в руках всегда дарила мне чувство правильности. Нет врага, нет страха, есть только задача. Один мой знакомый ветеран как-то обмолвился: «Если перед тобой неуязвимая цель, это всего лишь значит, что задача сложная».

Думаю, он то же самое сказал бы про невидимую цель…

Бледные лица солдат просили только спасти их. Я не знал ничего об этом мире, но именно сейчас я почувствовал разницу между магами и обычными людьми.

Таинственный вывертыш перестал выть всего минуту назад, а казалось, прошла вечность.

Пока что он не вылезал…

Как это всегда бывает в моменты долгого молчания, приходят мысли. Мозгу надо чем-то себя занять, чтобы не скучать, и тут важно не поплыть. Это отличало опытных вояк от новеньких.

Что я тут делаю? Что это, твою псину, за мир такой? Давно стало ясно, что это не учебная иллюзия.

Луны на небе… Да какие, жжёный псарь, луны?! У Юпитера их семьдесят девять, чему тут удивляться, Тим?

А вот Пробоина… Да, эта чёртова дыра, пожирающая луны, нарушала законы физики. Даже сейчас, на закате, её хорошо видно.

Вот именно Пробоина, чёрным зрачком наблюдавшая за мной с неба, меня пугала. Потому что это… неизвестность.

А ведь если подумать, всего полдня назад я точно так же целился, выжидал неведомого врага в своём родном мире. А потом, когда из брюха «дестроера» вывалилась сфера искусственного псионика, тогда я действительно растерялся, как зелёный щенок, и не нажал на спуск.

Что должно появиться сейчас из саркофага, чтобы я удивился?

— Красный зарядил? — прошептал Сивый, сидя почти подо мной.

Я сомкнул указательный и большой пальцы в колечко, едва заметно кивнув, и лишь потом подумал: а у них тут знак «окей» такой же?

Но Сивый одобрительно закивал:

— Хорошо. Воздух раздувает огонь, поэтому пуля пойдёт выше и по ветру. Ветер дует слева направо, — шептал он, — Метров десять левее бери, думаю.

Я лишь поджал губы. Что за хрень он несёт?!

Скептик во мне очень хотел наплевать на сказочный совет, а вот логик намекал: «Слушай местного!» Что бы он не имел в виду, он лучше знает, ведь завалил же солдат до этого тварь.

На Василия особой надежды не было — бывший хозяин тела мог общаться только эмоциями. И на данный момент лучшее, что он мог сделать, это притихнуть и не мешать.

— А вот земля тяжелее воздуха. Жёлтая пуля упадёт, не полетит, — неожиданно добавил Сивый, — С водой вообще непонятно, как себя поведёт. Она может выпасть росой, и синяя пуля пойдёт вниз. А может туманом подняться…

Теперь ерунда, которую нёс Белобрысый, меня совсем сбила с толку. Какая, к псам, вода?

— Сивый, заткнись, тебя в пробоину! — зашипел Хомяк.

— Так, а если другую пулю зарядит? Вылунь не знает, а я подскажу. Вода — она в воздухе много чего может, стихии смежные…

— Заткнись, — ствол винтовки Хомяка медленно направился в сторону белобрысого, и тот обиженно замолчал.

Я знал, что в словесном поносе Сивого были подсказки, но был благодарен Мячу за помощь. Потому что я пока не был готов воспринимать такую информацию.

Хватит и того, что с красным патроном надо брать левее…

Снова дикий вой разнёсся над полем, но неожиданно заткнулся… и что-то мелькнуло, вывернулось из раскола в бетонной полусфере. Я не успел обрадоваться, что всё же вижу вывертыша, как понял, что ни хрена я не вижу.

Но трава зашевелилась, полетела пыль следом за невидимым вихрем — тот перемещался ещё дальше от нас. Я поворачивал дуло вслед за движением невидимки.

Волнение солдат в нашем окопе сильно отвлекало — они видели, что я кого-то выцеливаю, и моё ухо прожигали шесть пар глаз.

Неожиданно над полем разнеслись крики. Невидимка нырнул в какой-то из окопов, и я даже отсюда видел, как вылетают наверх части тел.

Слушать вопли ужаса в полной тишине даже мне было жутко…

— Дрянь вертлявая, наших жрёт! — процедил Сивый.

Сзади меня послышался шорох — солдаты приподнялись, тоже пытаясь рассмотреть хоть что-то.

— Где он? — спросил Хомяк.

Я лишь молча показал на поле, далеко за тот соседний опорник, в который во время боя ворвались «снежки».

В этот же момент в щёлке мушки появилась тень. Солнце ещё краешком выглядывало из-за горизонта, и в сумерках я узнал Николая Плетнёва.