Магия вне закона

— Превышение самообороны? — Бронкс заливисто расхохотался. Какой же мерзкий у него смех, вымученный и фальшивый. — Что за бред?

Капитан нахмурился и посмотрел на него пылающим черной магией, ну о-очень выразительным взглядом, в котором кроме жестокой пожирающей бездны ничего не осталось. Впору бы попятиться, но адвокат лишь вздрогнул и прока шлялся. Черная магия пугает даже верховных. Не все привыкли работать с некромантами.

— Ваш подопечный был немощным? — любезно поинтересовался Леннер, выпьггывающе рассматривая скользкого, пронырливого Бронкса, который на обладателя черной магии почему-то старался не смотреть. — Может, мистер Харрис был инвалидом, а мы не знаем?

— Конечно, нет! — возмутился Юрген, мужчина в возрасте лет шестидесяти — шестидесяти пяти в толстых очках, которые занимали половину лица и скрывали за стеклами не только глаза, но и брови, и половину лба. Еще один адвокат семьи Ричарда. Чертовы Харрисы! Сыночка Ричарда от первого брака за всю жизнь я видела лишь один раз, на первом заседании, когда тот пришел убедиться, что я больше никому не доставлю хлопот своим существованием. Насколько знаю, у них с отцом отношения наладились лишь после смерти Ричарда, когда многомиллионное наследство представителя конгресса перешло в руки сына, минуя жену и приемных детей — нас с Филиппом. Мать не хотела в тюрьму, поэтому отказалась от всего, только бы богатый наследник оставил ее в покое. — Чтоб вы знали, мистер Леннер, — Юрген поправил очки, окатывая капитана холодным презрением, — мистер Харрис был выдающимся верховным магом и прекрасным отцом. Это могут подтвердить многие, в том числе и некоторые из представителей конгресса, а их слово является неоспоримым.

— Прекрасный отец? — словно не расслышав, переспросил Леннер и сдержанно усмехнулся, намекая на абсурдность данного заявления. — Вы противоречите сами себе, уважаемый. На месте семьи покойного мистера Харриса я бы потребовал свои деньги назад. Вам явно переплачивают за работу.

Адвокат фыркнул и промокнул платком вспотевший лоб.

— И в чем же вы нашли противоречия, мистер Леннер?

Капитан прищурился. Хищно, почти плотоядно.

— Мистер Юрген, вы нервничаете? — учтиво осведомился страж, внимательно изучая движения мужчины. — В вашем возрасте лишние нервы ни к чему, поберегите здоровье. А если вы и впредь намерены искажать правду в своих заявлениях, мне придется настаивать на вашей дисквалификации. Мало того что это непрофессионально, так еще и неуважительно по отношению ко мне и всем здесь присутствующим.

Я заметила, как судья метнул на адвокатов пристальный взгляд. И судя по неодобрительно сжатым в узкую линию губам, не только некромант почувствовал ложь со стороны изворотливых адвокатов. Прекрасная работа — всеми правдами и неправдами выгораживать садиста и домашнего тирана.

— Дело в том, — пояснил Леннер, медленно, но уверенно продолжая разрушать все обвинения, повешенные на мои плечи год назад, — что исходя из ваших слов, прекрасным отцом мистер Харрис все же не был, если, как вы настаиваете, его приемная дочь заранее спланировала жестокое убийство. Мне, а так же полагаю всем присяжным в зале, безумно интересно услышать, какие же мотивы подвигли горячо любимую дочь на убийство? Без мотива ваши доводы, увы, ничего не стоят. Как адвокат, вы должны понимать, что без мотива нет и состава преступления. Я хочу услышать, чем вы руководствовались, обвиняя мою подзащитную в преднамеренном убийстве.

Бронкс облизал губы, не зная, что ответить, и в итоге отвернулся. Подумав, Юрген выдвинул нелепую версию о моем желании завладеть наследством Ричарда, но так как у меня была своя квартира на границах Нерона и высокооплачиваемая работа, конгресс не принял эту версию во внимание. Несмотря на кислые мины адвокатов, мой пожизненный срок снизился до вполне реального летоисчисления. Если пятьдесят лет в стенах Обители можно назвать реальным сроком. Адвокаты, конечно, расстроились, но оспаривать решение не стали. Да и смысл? Все понимали, что выжить я все равно не смогу. Какие к черту пятьдесят лет? Почему я ни разу не видела стариков в Обители? Все просто — их там нет! Жизнь в тюрьме, где основатели устраивают настоящий ад, зависит от условий заключения, но в целом не превышает пяти лет. Надо быть откровенной, никто не выдержит пять лет в аду. Чего уж говорить о пятидесяти… Это просто смешно.