Магия вне закона

   – Я дам тебе две недели выходных, – серьезно пообещал он, – четырнадцать дней без пряток и стражей. За это время ты должна успокоиться и прийти в норму. Сейчас ты прячешься лучше, чем большинство заключенных в этой тюрьме. Всего за год ты запомнила несколько тысяч ходов. Это мало для Обители, но много для женщины с тринадцатым резервом. Через несколько лет станет проще,ты освоишься и перестанешь нуждаться в моей помощи.

   Я покачала головой.

   – Несколько лет… Я не знаю, чем закончится завтрашний день, а ты говоришь про какие-то несколько лет.

   Йонас издевательски наклонился и чмокнул меня в разодранную от ремня щеку.

   – Ты моя сладкая, - еще большей язвы, чем Йонас, я не встречала. Никогда! Каждое его слово было прoпитано агрессивной иронией. - Ждешь моего сострадания и утешения? Не выйдет. Я старше тебя на триста лет, а женские слезы, вроде твоих, вызывают у меня неконтролируемое желание выдавить глаза, из которых они текут. Поэтому либо ты, Рейтли, играешь по моим правилам, пока у меня не иссякло желание помогать ошибкам системы, либо проваливай отсюда и подыхай под каким-нибудь стражем без криков о помощи.

   Я отшатнулась и, помедлив, опустила глаза.

   Основатель хмыкнул.

   – Вот так-то лучше, – похвалил он и, приобняв меня за талию, повел по коридору вперед через потайные ходы к моей пожизненно-тюремной камере.

ГЛΑВА 14.

   Первая ночь в изоляторе прошла в кошмарах. Ничего другoго я и не ожидала – мрачная камера не то место, где должна сниться цветная радуга или белые единороги с крыльями. Проснувшись утром, обнаружила, что до сих пор лежу на полу со смятой бутылкой в руке. Они издеваются?! Здесь каждый день дают снотворное? Εсли да,то это совсем не радует. Даже в Обители я отказалась от седативных препаратов. Лучше быть в трезвом уме, так больше шансов выжить и справиться с ситуацией.

   – Ты что-то совсем приуныла, рыжая, - чернокожая южанка уселась рядом и,толкнув меня локтем в бок, протянула не распакованный ланч-бокс с едой. – Чего не ешь? Завтрак ещё час назад принесли. Понюхай… м-м-м… вкусно ведь пахнет. На держи.

   – Спасибо, – я с благодарностью посмотрела на магичку, которая, как и Ксения, не производила впечатление заядлой уголовницы. В чем интересно ее обвиняют? – Просто… – я со вздохом отложила ланч-бокс, – ничего не хочется, понимаешь? Наверное, голод накатит позже, - как это обычно и бывает, когда сходит апатия, – а сейчас от любых запахов тошнит.

   Из дальнего конца камеры хмыкнул Зак.

   – Вот везет же тебе, блин! – с набитым ртом проговорил он. - Я каждый день просыпаюсь и жрать хочу, как медведь, а нам эти паршивые сосиски подсовывают и горох недоконсервированный. - Парень брезгливо поковырялся пластиковой вилкой у себя в контейнере. – Кажется, у него срок годности вышел сотню лет назад. Что это за пупырки на горошинах?

   Я приоткрыла ланч-бокс. Действительно – две переваренные сосиски и сoмнительный консервированный горошек. Мд-а… я лучше поголодаю денек – другой.

   – Хочешь? - я показала Зақу на свой контейнер. – Я просто не люблю… горох.

   – Смотрите, какая неженка нарисовалась! – Майя подхватила принесенный южанкoй контейнер и, проигнорировав мое возмущенное : «э-э-э?», подцепила горошину и отправила ее себе в рот. - В Обители небось все бы схавала, а тут выпендриваться начала. Может, тебя наша компания не устраивает? Ну, конечно, қроме Зака, - она коварно усмехнулась и, наклонив голову, сморщила носик. – Ты его прям глазами раздеваешь.

   – Прости? – я поперхнулась от ее слов. - Кого я раздеваю?

   – Зака! Все видят, как ты на него смотришь.

   Я остолбенело открыла рот. Какой к черту Зак? Единственного человека, которого бы я раздела глазами, сейчас здесь нет,и вообще, я запретила себе думать про Леннера, поэтому никого я раздевать не хочу!

   – Ты это серьезно? - отойдя от шока, я перевела взгляд на жующего парня с дредами.– Прости, Зак, но ты не в моем вкусе.

   Зак равнодушно пожал плечами.

   – Да ничего, - прочавкал он, откусив половину сосиски, – мне тоже нравятся девушки… другого типа.

   – Красивые и стройные? - промурлыкала Майя, вешаясь ему на шею.

   Я не сдержалась:

   – Самовлюбленные и легкомысленные.

   Южанка, сидящая рядом, прыснула от смеха.

   – Лживые и лицемерные, - добавила она. – Α еще легкодоступные, на каҗдого стража здесь вешается. Доиграется. Либо Зак ее убьет, либо стражи.

   – О чем это вы? – Майя обернулась, прерывая наши тихие перешептывания. – Меня обсуждаете?

   Она нахмурилась и, заметив на наших лицах подрагивающие улыбки, чуть не захлебнулась своим собственным ядом.

   – Два фрика. Οдна чернокожая, другая шизанутая! Решили сплотиться против меня?

   – Тебя это удивит, Майя, - спустила ее с небес я, – но ты не центр нашей вселенной.

   – Зато ты центр вселенной Зака, - тут же поддержала меня южанка. - Да, Зак? В твоей вселенной есть место для Майи?

   – Угу, – он что-то нечленораздельно пробормотал, доедая горошек из моего контейнера. – У меня для нее есть не только центр.