Магия воздушных струн

У него под боком клубочком свернулся лурго. Это снова напомнило Эни о Юсте, и она почувствовала боль внутри.

Кристина вышла из комнаты, ничего не сказав. Эни с минуту смотрела на эвендина и наконец прошептала:

– Ты… Зачем ты притворялся Юстом? Где Юст?

Эвендин скосил на нее глаза.

– Глупая, – буркнул он и отвернулся.

Эни слегка возмутилась, но в следующую секунду у нее в голове родилась догадка, и пол едва не ушел из-под ног.

Эвендин не занимал место Юста. Он был Юстом. С самого начала.

Она бессильно опустилась на пол. Мысли путались, голова заболела еще сильнее, дышать стало тяжело. Вот почему Юст так легко применял магию. Вот почему знал эвендинский язык. Вот почему вел себя так нахально и не боялся давать отпор другим. Но, судя по реакциям Йорана, Гильема и Диоса… Неужели они об этом знали? Эни вспомнились слова Йорана. «Ни одна живая душа не должна узнать о способностях Юста…»

Он знал. Наверняка знал. Но как он посмел держать его при себе? Что вообще могло свести эвендина с людьми?

И ведь Юст не сделал ей ничего плохого. Наоборот – помогал, оберегал, учил. Это казалось невозможным – как эвендин мог быть таким забавным и добрым? Или он преследовал свои цели?..

– Что ты здесь делаешь?! – послышался крик Кристины. – Уходи! Не смей заходить… Эй, ты!

Эни быстро поднялась на ноги. Спустя секунду дверь распахнулась и в комнату влетел Диос. Следом спешила Кристина, но тут появился Гильем, схватил ее за руку и, говоря что-то непривычно успокаивающим и ласковым тоном, увлек ее прочь.

Диос подошел к кровати и коснулся рукой головы эвендина.

– Как же так, Юстал, – с болью проговорил он.

Юстал. Это имя в сознании Эни окончательно превратило мальчика-оруженосца в эвендина. И то, как Диос сказал это, ясно дало ей понять: он знал. И был привязан к нему, несмотря ни на что.

– Прости, – прохрипел Юст.

Рука Диоса дрогнула, а затем сжалась в кулак.

– Оставь нас, Эни, – сказал он.

Такое обращение, необычное для него, заставило все внутри ее перевернуться. Эни послушно вышла из комнаты, но не ушла, а осталась за дверью. Ей самой не хотелось оставлять Юста в последние минуты. Что с того, что он эвендин?

– Жаль, что я не смогу тебе помочь, – донесся до нее угасающий голос.

– Не уходи, Юст. – Диос сказал это так, словно одно его желание могло изменить все.

– Я бы и рад…

– Если ты хочешь остаться, ты останешься. Скажи, что хочешь остаться.

Повисла короткая пауза.

– Я хочу остаться, – произнес Юст совсем тихо.

– Хорошо, Юст, – прошептал Диос, и в этом шепоте Эни почудилась радость. – Хорошо!

Послышался шорох. Эни украдкой заглянула в комнату. Диос сидел на кровати и держал Юста на руках, прижимая его к себе, как маленького ребенка. Глаза обоих были закрыты, рука Юста бессильно свешивалась вниз. Эни подумалось, что он уже умер.

Но вдруг воздух стал очень разреженным. У Эни закружилась голова, она отступила и прислонилась к стене. Что-то необъяснимое, пронизывающее наполнило дом и все, что в нем находилось. У Эни закололо кожу, глаза стали видеть так четко, что разум не выдержал этого, и картинка начала плыть.

Держась за стены, Эни стала продвигаться к выходу. Было тихо. Где-то в глубине дома смолкли голоса Кристины и Гильема. Под действием неведомой силы замерло все. Но это безмолвие не заглушало звуки, как в Тихом лесу, не вбирало их в себя, а растворяло, соединяя с миром. Оно заставляло сердце не цепенеть от страха, а биться быстрее. Такого волнения Эни не чувствовала никогда, однако ноги несли ее на улицу, подальше от этого. Ей нужно было вдохнуть. Облегчить головную боль. Избежать обморока…

Тучи на небе стали такими тяжелыми, что казалось, когда вода прорвет их, потопа не избежать. Но пока с них срывались лишь редкие капли. Они приятно охлаждали горящие щеки Эни.

Она отошла подальше от дома, жадно вдыхая влажный воздух. Это помогало, но на голову нещадно что-то давило, и в ней мутилось все сильнее. Юст, Диос, Йоран, эвендины – все смешалось, расплылось единой вязкой субстанцией…

Пытаясь успокоиться и привести себя в чувство, Эни попыталась представить музыку и прислушаться к ней. В тот же момент она пожалела, что не взяла виелу. Было бы странно играть на улице в то время, как умирает Юст, но откуда-то в ней появилось убеждение, что это могло бы все исправить – почти как во сне, где она видела окровавленного Диоса и надеялась вернуть его к жизни невидимым инструментом…

Неожиданно Эни почувствовала себя окруженной паутиной невидимых струн. Такое бывало и прежде – в замке и по пути в Предгорье, но теперь они казались как никогда осязаемыми.

Виелы у Эни не было, но, может, все это – сон, а во сне возможно все.

Душа буквально выворачивалась наизнанку, и все же Эни была не в силах себя остановить. Она нащупала пальцами струну рядом с собой. Между пальцев был воздух, но соединить их было нельзя. Эни почудилось, что струна блеснула серебром. Это больно ударило по глазам, вызвав очередную вспышку головной боли. Пришлось зажмуриться.