Магия возмездия

- Не пришлют, пока ты сама не побеспокоишься! Ты что, не знаешь экспертов? Да из них надо каждую бумажку выбивать, и то не факт, что получишь вовремя! - Он подвинул к ней телефонный аппарат. - Ну-ка звони!

Сима послушно набрала номер и строгим голосом спросила о результатах дактилоскопической экспертизы. Повисла пауза. Спустя некоторое время ей ответили. Сима подняла изумленные глаза на Снегирева, тихо поблагодарила и повесила трубку.

- Володь, - тихо произнесла она, - по нашим с тобой делам проходят одни и те же пальчики. Просто твоя экспертиза производилась первой.

* * *

Поскольку Эвелина путешествовала за границей, Сима решила пока побеседовать с ее матерью.

Маргарита Ильинична была удивлена, когда вечером зазвонил телефон

и приятный женский голос спросил, где можно найти Эвелину. Она вежливо,

но с легким раздражением ответила:

- Ну откуда же мне знать, она ведь мне не докладывает. А кто

ее спрашивает?

- Следователь прокуратуры Серафима Бовина, - представилась Симка.

- Что-нибудь случилось? - встревожилась Маргарита Ильинична.

- Не беспокойтесь, я просто хотела поговорить с вашей дочерью.

Может, вы сможете приехать, чтобы ответить на несколько вопросов?

- Конечно, - с готовностью согласилась Маргарита Ильинична.

Она всегда была готова исполнить свой гражданский долг. Она тщательно записала адрес и положила трубку.

По Маргарите Ильиничне можно было сверять часы. Поздоровавшись

с Симой, с некоторым презрением оглядела высовывающиеся из-под стола длинные ноги в кроссовках не первозданной чистоты, отметив про себя, что следователь прокуратуры могла бы выглядеть и посолиднее. С достоинством сев на стул, выпрямила спину.

- Я вас слушаю.

Симе Маргарита Ильинична сразу же не понравилась - слишком чопорна

и высокомерна. Но она решила быть дружелюбной и вежливой.

- Маргарита Ильинична, я веду одно дело, свидетелем по которому

является ваша дочь, - начала Сима. - Дело касается академика

Виктора Голубева. Это имя, смею надеяться, вам хорошо знакомо?

Женщина недоуменно подняла брови:

- Академик Голубев? Я должна его знать? Что-то не припоминаю.

При чем здесь Эвелина?

- Ну как же, Виктор Голубев, сын Сергея Александровича Голубева. Сима замолчала, не зная, как поделикатнее сказать. - Ведь Сергей Александрович Голубев был настоящим отцом Эвелины, а его сын Виктор - ее сводным братом.

- Да бог с вами, милая! - Маргарита Ильинична

надменно вскинула брови. - С чего вы это взяли? Отец Эвелины - Игорь Борисович Горелов - недавно умер. А я никогда и не слышала ни о каких Голубевых.

- Но разве вы не работали в шестидесятые годы в Челябинске лаборанткой? - предприняла последнюю попытку Сима, надеясь, что женщина просто не

склонна распространяться о семейных тайнах.

- Извините, Серафима Григорьевна, но я никогда в жизни не была

в Челябинске.

ГЛАВА 15

Москва, 1999 год

Станислав заперся в своей комнатке в шикарном особняке Эвелины, лег на узкую жесткую кушетку и, опустив руку, поднял с пола журнал. Долго разглядывал глянцевые порнографические картинки, но почему-то почти не испытывал знакомого возбуждения. Тогда он попытался представлять вместо искусственных синтетически-грудастых блондинок хрупкую нежную Алену, почти наяву увидел ее родинку под девичьей грудью и рывком расстегнул "молнию" черных джинсов.

С тех пор, как Алену увезли в больницу, он не находил себе места. Лишенный возможности тайком подсматривать, как девушка вся в каплях воды выходит из душа, как кутается в большое пушистое полотенце, как расчесывает мокрые волосы, как переодевается перед сном, он чувствовал нарастающее напряжение и тревогу. Казалось, он сойдет с ума, если опять не увидит ее. Первое время помогали порножурналы, но вскоре этого стало недостаточно. Мысленно он раздевал Алену, привязывал ее руки и ноги к спинке кровати черными шелковыми лентами, брал в руки плетку... Затем холодным лезвием остро заточенного ножа проводил по ее коже, чувствуя, как она извивается, пытаясь освободиться, и глядя в ее полные ужаса и страдания глаза... Конец отличался только в деталях. Больше всего ему нравилось мысленно душить ее. Станислав снова и снова переживал ощущение хрупкой нежной шейки в своих тонких, но очень сильных руках, когда, по мере того, как сжимаются его пальцы, шея напрягается, а затем обмякает, становясь безжизненно-податливой.

Станислав был страшно зол на Эвелину за то, что та увезла