Магия возмездия

Эвелина нежно поцеловала Мохаммеда в знак благодарности:

- Ты, как всегда, очень щедр, милый. Оно просто прекрасно.

- Ничего особенного. Мы давно не виделись, и я хотел доставить

тебе удовольствие. - Мохаммед явно преуменьшал ценность

подарка.

Меньше всего Эвелину интересовала стоимость подарков, которые дарил ей Мохаммед. Ей всегда хотелось всецело владеть им, чтобы приручить этого независимого и свободного от всех обязательств мужчину. Иногда она была готова использовать для этого магические знания, но понимала, что в этом случае они не помогут.

Он положил руки ей на плечи, и Эвелина увидела в зеркале их отражения: себя в светлом облаке шелка и его смуглое лицо с белозубой улыбкой. Эвелина вспомнила Венецию, их знакомство. Все так изменилось за эти годы... Он никогда не говорил о своей семье, да она никогда и не интересовалась этим, зная, что у мусульман спрашивать о женах неприлично.

Мохаммед представлял собой причудливое сочетание европейских безукоризненных манер и почти средневекового отношения к женщинам, особенно к членам своей семьи. Его можно было с одинаковой легкостью представить и на светском рауте где-нибудь в Лондоне, и в традиционном арабском бедуинском шатре.

- Нам нужно кое-что обсудить. - Мохаммед достал из серебряного ведерка бутылку "Дом Периньон". Эвелина вопросительно посмотрела на него. Чтобы встретиться с тобой, я нарушил кое-какие планы. Если ты не против, вернемся в Абу-Даби вместе, у меня там будут очень важные переговоры. В то же время мы можем прекрасно провести там несколько дней, наслаждаясь друг другом.

Эвелина согласно кивнула, потому что совместное путешествие обещало быть превосходным.

На следующее утро яхта "Gulf Star", принадлежащая саудовскому миллионеру, покинула бухту Шарм-эль-Шейха и направилась на юг, огибая Аравийский полуостров.

Эвелина знала, какой роскошью окружают себя члены королевской семьи Саудовской Аравии, но убранство яхты превзошло все ее ожидания. Она наслаждалась тонкой работой резных деревянных панелей, мягкостью персидских ковров, благородством старинных венецианских зеркал, заключенных в бронзовые рамы, и улыбнулась, увидев среди картин несколько полотен импрессионистов, которые были куплены в Венеции во время их первой встречи.

Персонал был незаметен и предупредителен, оставляя у хозяина яхты и его гостьи ощущение уединенности.

В Абу-Даби стояла страшная жара, не свойственная этому времени года. Город встретил их чудесным великолепием разноцветных сияющих башен, возвышающихся среди пальмовых садов. От Мохаммеда она узнала, что он торопился на открытие авиационного и оружейного салонов, где крупнейшие мировые производители представляли потенциальным покупателям - арабским шейхам - новейшие разработки. Сюда съезжались богатейшие люди со всего мира, и в этот период цены в отелях повышались в несколько раз.

Они поселились на уединенной вилле, утопающей в шикарном саду. Бело-голубое

здание было построено в типичном арабском стиле с открытыми

галереями, арками, мозаиками, плиточными полами и внутренним двориком

с фонтаном. Мебели почти не было: полы устилали ковры, на которых

были разбросаны подушки, заменявшие диваны. Мохаммед не любил кондиционеры,

но под сводчатыми высокими потолками было всегда прохладно. Эвелина

чувствовала себя героиней из сказки "Тысяча и одна ночь".

Она бродила по саду, плескалась в мраморном бассейне, в котором плавали свежесрезанные бутоны цветов. Когда же она покидала виллу, город встречал ее разноязыкой толпой, современными офисами, банками и магазинами.

Ей казалось, что люди живут здесь одновременно и в прошлом, и в будущем.

Неделя, заполненная долгими беседами и нежными ласками Мохаммеда прекрасного рассказчика и утонченного любовника, - пролетела незаметно. Было даже страшно представить свое возвращение в Москву - темную, грязную и холодную.

В Дубайском аэропорту, заполненном, судя по русской речи, ее соотечественниками, Эвелина в последний раз прижалась к Мохаммеду и, проведя рукой по

его жестким черным волосам, прошептала по-арабски:

- Я люблю тебя.

Эту фразу она выучила еще в Венеции.

ГЛАВА 2

Москва, 1998 год

Академик Голубев бродил по квартире, ожидая звонка от дочери. Он ненавидел ее перелеты через океан и, как всегда, волновался за нее. Несколько раз в году Алена летала к матери, которая жила в Штатах со своей новой семьей.

Резкий пронзительный звонок прервал его монотонное хождение из угла

в угол, и Виктор Сергеевич проворно схватил трубку стоящего на столике

телефона.

- Аленушка, ну почему же так долго? - нетерпеливо спросил он.

- Здравствуй, Вися, - ответил ему высокий, тонкий голос. - Как же это ты меня со своей красавицей перепутал? - В трубке отчетливо захихикали.

- Ли Сяо! - обрадовался академик, узнав голос своего старинного приятеля, китайского профессора-геоминеролога. - Что же это ты старых друзей забываешь? Почти год с тобой не виделись.

- Я всех друзей помню и звоню всегда первый, - пропел Ли Сяо.

- Где ты сейчас?