Магия возможных действий

Людей впереди оказалось столько, что краев разливанного моря голов при всем своем остром зрении девушка не способна была разглядеть. Кое-где над человеческими головами к многоцветному небу поднимались деревянные древки с разноцветными шелковыми стягами. На востоке, разукрашенном всеми оттенками желтого и алого, пробивался на свободу первый луч солнца.

Иедаван одним движением сбросил с плеч тяжелый плащ, подбитый искристым мехом. Кайндел поразило то, что вершина холма была совершенно пуста, и человеческое море начиналось лишь от его подножия. В первых рядах стояли приближенные лорда, каждый из которых словно поставил первейшей целью своей жизни перещеголять окружающих роскошью одежд. Никого, напоминающего первосвященника или вообще священника, здесь не оказалось. «А кто будет нас короновать?» – удивилась девушка.

Кто-то, тихо подойдя сзади, снял с нее мантию, и стало немного полегче. Она во все глаза смотрела на Иедавана, который вдруг заговорил на одном из иавернских наречий, неизвестных ей. Говорил он в полной тишине, казавшейся поистине противоестественной при таком количестве народа. Трудно было поверить, что подобная толпа может хранить мертвое молчание, однако факт оставался фактом.

Монолог лорда звучал недолго. Сделав паузу, он вдруг на том же, непонятном Кайндел языке обратился к толпе, и та ответила ему коротким словом, похожим на вспышку или выдох. Еще один вопрос – и тот же ответ. Девушка в ошеломлении следила за церемонией. Такая единовременная одинаковая реакция огромной массы людей, такая готовность и умение действовать одновременно и строго в рамках требований обряда поразили ее. «А как у нас подобное можно было бы осуществить? – задумалась она. – Разве что в рамках съемок фильма, то есть с избранными, самыми ответственными людьми и за большие деньги… Или с японцами-китайцами, они по природе своей дисциплинированные…»

Толпа вновь затихла, в воздухе звучало только чириканье птиц, да ветер шуршал в ветвях деревьев, растущих по берегу реки. Солнце уже почти выбралось из-за горизонта, на него больно было смотреть.

Иедаван опустился на одно колено и поднял с земли лежащий там меч. «Знакомое оружие», – подумала курсантка. Это был тот самый меч, который она отыскала для него в тайнике при святилище его замка. Древний клинок правителей Иаверна, символ их власти.

Он поднял меч и поднялся сам, медленно извлек его из ножен, продемонстрировал всем. Толпа отозвалась сдержанным гулом и снова затихла. Лорд прижал клинок ко лбу, потом повернулся к названой сестре и подал оружие ей. Глазами дал понять, что ей следует проделать то же, что и он.

Металл приятно охладил ее лоб, край гарды подтолкнул подвеску, и та слегка зазвенела. От рукояти меча приятно пахло новой кожей, должно быть, ее заново оплели узким ремнем. Без спешки (да и какая спешка может быть в нескольких слоях тяжеленной одежды) девушка повернулась к одному из сводных братьев лорда, подала меч ему, краем глаза уловив кивок Иедавана, мол, все правильно. Двое родственников ромаленского владетеля подержались за меч, после чего оружие вернулось к правителю, было вложено в ножны и прикреплено к перевязи вместо старого клинка.

Он протянул названой сестре руку, и она оперлась на нее со вздохом облегчения. «Интересно, сколько еще времени потребует церемония?» Ромаленский властитель и его родственники, коснувшиеся меча, шагнули вперед – вот тут-то толпа взорвалась такими криками, что Кайндел едва удержалась от желания присесть и закрыть голову руками. Кричали все, и кричали от души, похоже, выплескивая все то, что успели перетерпеть и передумать за время вынужденного молчания.

– Потерпи еще немного, – едва разжимая губы, промолвил Иедаван. – Скоро все закончится.

– Это что – все?! – изумилась она.

– Да. А что еще?

– С ума сойти, – выдохнула девушка, с особой остротой понимая, что такое счастье.

Ее больше не угнетала необходимость торчать на виду у всех в нелепом наряде, делающем ее похожей на капусту, и стало даже интересно, что будет дальше. Но дальше, собственно, почти ничего и не было. Приближенные расступились, и по образовавшемуся коридору правящее отныне семейство прошествовало к лошадям, терпеливо ожидающим своих седоков. Их тоже подвели на это место только-только, а до того аккуратно прятали за холмом (и надо отдать им должное, скакуны молчали столь же дисциплинированно, как и люди).

Теперь, поматывая головами, кони везли Иедавана, его названую сестру и сводных братьев по широкому живому коридору. Следом вышагивали лошади ближайших приближенных правителя и самых знатных лордов Ромалена, среди которых следовал и Рейр. Коней, судя по всему, учили вести себя в толпе, потому что они не боялись ни криков, ни взмахов рук. Через каждые полсотни метров кавалькада останавливалась, и из толпы выступали пышно разодетые мужчины в цветах разных областей Иаверна. Они подносили правителю огромные подносы золотых монет, но тот не прикасался к золоту, жестом указывал на толпу, и деньги уносили. Видимо, раздавать публике.