Магия возможных действий

– Я понимаю. Но даже самого лучшего мага можно исхитриться убить. Никто не будет пытаться напасть на тебя лицом к лицу. Никто не решится.

Кайндел кивнула.

– Спасибо.

– О чем вы говорили? – полюбопытствовал Рейр, когда Илванхад поспешил следом за лордом, и соотечественник чародейки получил возможность заговорить с ней на родном языке. – Что-то важное?

– Да. Поболтали об отношении ко мне местных шишек.

– Что именно?

– Предостерег, чтоб за пределы замка не выходила. Мол, если где и попытаются меня убрать, так только там.

– Собираешься последовать совету?

– Да вот думаю… Понимаешь, я хотела показать тебе места, интересные с точки зрения энергетики. Но есть ли в этом смысл, если мы будем гулять в окружении защитных заклятий?

– Может, и есть. – Она была уверена, что спутник заинтересуется, и он действительно заинтересовался. – Сама понимаешь, когда нас двое, нас во много раз труднее пришибить.

– Под твоей-то защитой, конечно, – рассмеялась она, испытывая настоящее облегчение. «Эх, если б на нас кто-нибудь напал! – подумала она. – Вот было бы замечательно… Мы б отбились, а после боя такая доверительность возникает…» – Так что? Решимся высунуть нос? Под твою ответственность.

– Разумеется, – Рейр почесал нос. – Только надо будет ночью выбраться. По ночам снайперам трудно целиться, а с остальными разберемся шутя.

– Ты плохо знаешь возможности местных воинов и магов, зря ты так говоришь. Кто может знать, на что они способны…

– А ты мне расскажи, ты ведь имела с ними дело.

Кайндел развела руками.

– Ведь не настолько же, чтоб сейчас, прочтя тебе лекцию о местных военных нравах, предусмотреть все неожиданности.

Однако в действительности она хотела только одного – чтоб он уговорил ее на эту прогулку.

Бал, который был устроен в честь сессии (и неофициально – в честь принятия решения по поводу того, кто из лордов все-таки имеет шансы получить корону), Кайндел перетерпела с трудом. Она чувствовала себя забавной зверюшкой, на которую все пялятся, просто большинство не решается это делать открыто, а подойти познакомиться и пообщаться откровенно боятся. Рейр усердно ухаживал за нею, Иедаван старался оказывать максимум внимания, однако это лишь частично примиряло ее с ситуацией. Она ощущала неприязнь многих окружающих, и это здорово напрягало, особенно в ситуации, когда требовалось и за возможными противниками ромаленского правителя понаблюдать, и о соотечественнике не забыть.

Она едва удерживалась от того, чтоб не начать издевательски улыбаться в лицо тем, кто, уводя взгляд, думал о том, как замечательно было бы убить эту альвийку прямо здесь, в бальном зале. Хотелось подойти к кому-нибудь из них и с безмятежным видом начать беседовать о погоде и видах на урожай. Но делать этого, конечно, не стоило. И, давя в себе раздражение, она равнодушно пробовала лакомства, которые ей подносили на огромных серебряных блюдах, и время от времени поглядывала на Иедавана.

С ним и танцевала единственный танец.

– Ты уверена, что тебе стоит покидать мой замок? – осведомился он. Танец был неспешный, церемонный, не было необходимости знать все его фигуры – любое движение можно было без труда повторить за впереди идущим. Кавалер и дама касались друг друга лишь кончиками пальцев, однако поговорить можно было спокойно, причем без страха, что беседу услышит кто-нибудь сторонний. – Такое впечатление, что ты стремишься вызвать на себя удар. Этого делать не следует.

– Я не горю желанием стяжать славу на поле брани. Однако мне нужно проехаться по окрестностям, причем именно в сопровождении своего друга.

– У вас странные отношения. Для друзей, я имею в виду.

– Странные, верно.

– Тебе нужна магия?

– Мне нужна специфическая магия, твой замковый источник энергии здесь не поможет.

– Жаль, мне б не хотелось подвергать тебя опасности. Ты можешь, по крайней мере, взять охрану.

– Куда лучше, если охрана будет ждать где-нибудь поблизости. И в случае необходимости вмешается. Нам не надо мешать.

Правитель взглянул на нее с сомнением и с чисто одиновским выражением.

– Ты знаешь, что делаешь?

– Я стараюсь все-таки не совершать откровенных глупостей. Каждое мое действие имеет основательную причину.

Правда, еще спускаясь во двор замка и принимая от слуги поводья, она продолжала сомневаться, что поступает разумно. Однако, когда Рейр, протянув руки, помог ей подняться в седло, лишь рассеянно улыбнулась ему. Ее спутник держался уверенно, будто весь мир уже лежал у его ног, и, наверное, у него были основания так полагать. В седельной сумке лежала, плотно завернутая в фольгу, чаша, которая хоть и не имела сейчас связи со «своим» источником, однако все равно представляла собой серьезное оружие. Наверное, у него тоже что-то припасено на крайний случай.