Магия взбесившихся дверей

Ректор, который медитировал над подвеской, внезапно снова включился в беседу.

– Не запомнил? – уточнил он. Лавериус растерянно угукнул. Я удивилась, а ректор удовлетворённо заметил: – Я тоже.

Они посмотрели на Дэйма. Он сурово мотнул головой.

– Что происходит? – уточнила я.

– С твоим домашним адресом связана какая-то магия. Причём накладывали её профессионалы. Едва ты его произносишь, он тут же стирается из памяти. Это очень интересно! Что ж, я сам этим займусь, как только закончу настраивать амулет. Лавериус, возьми на себя всё остальное.

– Хорошо! – Тот кивнул Дэйму, и они вдвоём растворились в воздухе. Выглядело это очень эффектно. У меня мелькнула мысль, что когда-нибудь я смогу так же.

Мы остались в кабинете вдвоём с Дорфонтом. Я не была уверена, что его можно отвлекать, поэтому молчала, хотя вопросов накопилось огромное количество.

Где-то минут пять он сидел со страшно сосредоточенным видом, а потом воскликнул:

– Всё, плетение готово! Теперь осталось только напитать силой!

Я аж подпрыгнула от неожиданности.

– Работа эта монотонная и не требующая особой сосредоточенности, – продолжил Дорфонт. – Так что можем пока поболтать.

– Угу… ректор, а что это была за горошина, о которой так сокрушался господин Лавериус?

– Какая? А-а-а-а… Это очень редкий и сильный артефакт против подслушивания. Если его раздавить, то целых полчаса никто не может услышать, о чём мы говорим. Даже если очень постарается. Он настолько мощный, что даже я сам не смог бы пробить его защиту, приди мне вдруг такая мысль. Жаль, что второго такого у меня нет.

– Может, не стоило его тратить на меня?

– Стоило, Ульяна. Даже не сомневайся, – заверил он. Я ждала каких-то объяснений, но не дождалась. Внезапно мне пришла удачная мысль. С кем, как не с ректором, можно посоветоваться по поводу паутины?!

– А как долго будет ещё действовать… э-э-э… горошина?

– Около двадцати минут.

– Ну тогда… можно ещё кое о чём вас спросить?

– Конечно! Ты, наверное, хочешь узнать побольше о блуждающих?

– Нет! То есть да, но сейчас есть более важный и срочный вопрос.

– Неужели? – Кажется, ректор удивился. – Что ж, я тебя слушаю.

– Что за магия, когда тело покрывается чёрной паутиной?

У Дорфонта выпал из рук амулет. Полыхнуло.

Он выкрикнул непонятные мне слова, которые я снова приняла за заклинания. Кажется, это было что-то вроде «безгА блатЫрная».

– Ректор! – Вновь возникший в аудитории Лавериус всплеснул руками. – Ну что за грязные выражения! Да ещё и при юной леди!

– Заткнись и помогай! – рявкнул Дорфонт. Преподаватель кинулся к нему. Вместе они начали со страшно сосредоточенным видом водить над амулетом руками. Ко мне же подошёл татуированный Дэйм, который появился в кабинете одновременно с преподавателем.

– Вы уже всё закончили? – уточнила я. Он кивнул. – А что такое «безга блатырная»?

Дэйм широко ухмыльнулся и пояснил:

– Что-то вроде гнилого червя, питающегося отходами. Вообще, это ругательство не употребляют в приличном обществе.

– Фу! – Я передёрнула плечами.

– О чём вы говорили с ректором? – внезапно уточнил Дэйм.

– Ни о чём, – быстро ответила я. – Вы же почти сразу вернулись!

– Лучше тебе особо ни с кем не откровенничать, – произнёс он тихо и неожиданно серьёзно. Я опешила.

– Почему? Ты же сам сказал, что ректор поможет!

– Это так. Он хороший мужик. Но всё равно постарайся никому не рассказывать больше необходимого.

– Не понимаю… Ты или объясни, что мне может угрожать, или перестань сыпать зловещими предупреждениями!

Он объяснять ничего не пожелал – просто продолжал смотреть на меня и хмуриться. Я собиралась вновь пристать к нему с расспросами и вытрясти всё, что только можно, но не успела. Дорфонт и Лавериус закончили колдовать над амулетом.

– Кажется, получилось, – прохрипел преподаватель, садясь прямо на парту. Его лицо было покрыто потом, а дышал он так тяжело, словно только что пробежал кросс.

– Но сил ушло немерено! – Ректор на его фоне держался молодцом. – Спасибо, что помог.

– А что вы такое делали? – осторожно уточнила я. Мне ответил Дорфонт.

– Видишь ли, милая Ульяна, дело в том, что на тебе стоит сложная магическая печать, которая, очевидно, всё это время и перекрывала твои способности. Она была поставлена на тебя ещё в детстве. Кажется, кто-то очень хотел, чтобы ты как можно дольше считала себя человеком. Сейчас печать начала понемногу разрушаться, благодаря чему способности пробудились. Печать имеет очень сложное плетение. Настолько сложное, что даже я не могу его с ходу расшифровать до конца. Кто бы её ни накладывал, он был величайшим мастером своего дела. Хотя, скорее всего, над ней работали несколько мастеров. К примеру, едва только началось разрушение, запустился первый охранный механизм. Механизм зацикленности. Он после перемещений всегда возвращает тебя в один и тот же мир. Это невероятная работа! Произведение искусства! Возможно, эти мастера поработали и над охраной твоей квартиры. Поэтому я просто сгораю от нетерпения и желания её увидеть…

Я слушала его с раскрытым ртом. Неужели кто-то приложил немалые усилия, чтобы заставить меня считать себя человеком? Зачем?!

Глава 11