Магия за минимальную плату (ЛП)

— Питер не узнает, — уверенно сказала Сибил. — И Пустой Ветер может даже не обращать внимания. Ему есть дело только до Забытых Мертвых. Ты жива, тебя помнят. Ты будешь в порядке.

Сибил меньше всех понимала духов, будучи искусственным интеллектом, но смысла спорить не было. Я уже была глубоко в яме, так что могла получить то, за что платила. И я взяла себя в руки и пошла к входной двери, чтобы подать сигнал Нику.

Глава 6

— Молодец, — шепнул Ник, пока мы шли в морг. — Признаю, я переживал, что ты не справишься, но это фантастика. С нами даже никто не пошел.

Как Питер и обещал, страж пропустил нас, как только я показала ему записку. Он даже не спрашивал о Нике, и это было глупо, но вряд ли на него жаловались, когда он охранял мертвых. Теперь мы шли вместе в огромном холодном складе, где были трупы СЗД. Как и с офисом, тут было поразительно обычно: большую открытую комнату наполняли ряды металлических стеллажей, которые почти доставали до ярких ламп в потолке. Если бы замотанные предметы были прямоугольными, я бы могла представить, что мы были на простом складе, но они были не такими. Это были мешки с телами, и это было очевидно. И я жалела, что была вовлечена.

— Нас проклянут.

Ник фыркнул.

— Ты просто суеверна.

— Это не суеверия! — завопила я. — Духи смертных реальны. Ты живешь в движущемся городе! Как можно сомневаться в этом?

— Я не сомневаюсь, — сказал он, сверяя цифры на каждом ряду, который мы проходили. — Вряд ли они переживают так, как ты. Пустой Ветер в ответе за всех, кто умер и был забыт. Какие шансы, что он заметит одну киберладонь в миллиардах душ? Даже если заметит, какое ему дело? Ее сожгли бы с остальным телом.

— Это дело принципа, — упрямо сказала я. — Мы воруем у мертвых.

— Не зови это кражей, — возмутился Ник, остановился перед высоким стеллажом тел у стены. — Ты купила обе его квартиры. Технически, все его материальное имущество теперь твое, включая его фальшивую ладонь.

Я не думала, что бог смерти видел это так. Я изучала немного религиозный фольклор в университете, и я знала из множества историй, что попытки обойти правила божеств с помощью мелочей приводили к проблемам. Но было уже поздно. Ник уже вводил номер с записки Питера в сортировщик. Через пару секунд большая механическая рука стала двигаться на рельсах на потолке. Когда она оказалась над нашими головами, она взяла носилки с верным номером с предпоследней полки и опустила, шестеренки шипели, пока рука опускала тело на пол.

— Так, — тихо сказал Ник, надевая плотные перчатки Уборщика, похожие на мои, поверх тонких кожаных перчаток, в которых он все время был. — Камера прямо за нами. Не смотри! — прошипел он, когда я стала оборачиваться. — Просто стой там и закрывай ее. Я заберу ладонь.

Я стояла, где он сказал, сердце колотилось. Что бы ни говорил Ник, я не могла отогнать чувство, что это было неправильно, может, потому что так и было. Я знала это, и я все равно делала это, потому что я лучше бы разозлила бога смерти, чем пропустила платеж папе. Как бы я ни говорила себе, что выбрала меньшее из двух зол, это ощущалось иначе. Особенно, когда Ник расстегнул мешок, и в морге завоняло гнилью, которую я помнила с утра.

— А он уже готов, да? — прошептал Ник, морща нос. — Какая ладонь?

— Левая, — отозвалась я, обвив себя руками, чтобы не дрожать. — Только мягче, прошу.

— Зачем? — спросил Ник, сунул ладонь в перчатке в белый мешок, чтобы сжать то, что осталось от левого запястья доктора Лиля. — Он мертв. Что он сделает? Подаст жалобу о…

Он замолк со звуком, от которого я вздрогнула. Он будто всхлипнул и охнул сразу, но, когда я подняла взгляд, чтобы понять, что не так, Ник не двигался. Он стоял, будто застыл, глаза были такими большими, что я видела белки. Я все еще пыталась понять, что с ним случилось, когда холодный ветерок пронесся мимо меня.

Я снова вздрогнула, глаза расширились. Ветер поднимался. Я оставила пончо в машине, как дура. Я ощущала ветерок голыми ногами и шеей. Даже в холоде морга он был ледяным, как замогильный холод, и, пока он проносился мимо меня, я слышала голос:

«То, что принадлежит забытым, остается с забытыми».

Теперь охнула я. Слова были не от голоса. Они были звуком в моих ушах, давлением на коже. Голос говорил в моей магии, каждое слово посылало ледяное дыхание в тайное место в моем разуме, которое я считала своей душой.

«Уходите, — шептал он. — Вы оба виноваты, но ты показала раскаяние, так что уйдешь с предупреждением. Но этот… — раздался жуткий скрип, и Ник охнул. — Этот заплатит».

Голос пропал, и я, задыхаясь, повернулась к Нику. И запаниковала. За короткое время, пока меня поймал голос, лицо Ника побелело, как мешок. Он, казалось, не мог двигаться, безумно смотрел вниз. Когда я посмотрела туда, я поняла, почему. Что-то невидимое давило на кожу его шеи. Я видела след давления на плоти, казалось, большая прозрачная ладонь сжимала его горло. Когда я попыталась убрать ее, холод был таким сильным, что обжег мои пальцы. Я охнула от боли.

«Оставь вора его судьбе».