Магию - народу!

Народ продолжал веселился на развалинах тюремных стен заняв весь внутренний дворик, где прежде проводились в исполнение казни и экзекуции, а сейчас, прямо на помосте с раскачивающимися над ним шестью г-образными конструкциями виселиц, правда без верёвок, стояли открытые бочки с вином и каждый мог черпать из них хоть кружкой, а хоть и ладошкой, сколько захочет. Тем временем, в тёмных углах, сваленные впопыхах, чтобы только с глаз долой костенели тела как королевских стражников, так и погибших во время штурма горожан.

Какой-то ушлый вор, из числа выпущенных из тюрьмы, а может быть пришедший вместе с революционно настроенной толпой, не отвлекаясь ни на что другое, пробрался в кабинет бывшего начальника королевской тюрьмы, барона Ставского, вскрыл спрятанный под картиной сейф и исчез со всем, что в этом сейфе находилось. Другой вор или воры, попроще, но тоже занятые не общими увеселениями, а работой на своё личное обеспеченное будущее, также успели побывать в личном кабинете начальника тюрьмы, но либо опоздали, либо не нашли и не смогли открыть скрытый в стене сейф, поэтому ограничились мародёрством разных ценных безделушек, включая вышитые золотой нитью шторы и варварски выдернутые из резного изголовья шкафа часы. Судя по тому, насколько варварски их оттуда выдирали, тонкий часовой механизм должен был необратимо пострадать. Но и это ещё не самое худшее.

Был и третий вор или воры кто успел посетить кабинет бывшего начальника тюрьмы до того, как сюда пришла революционная власть в лице ревкома Каботкина в сопровождении десятка красных солдат и моей скромной персоны в качестве его первого помощника.

Так вот этот третий или третьи или даже четвёртые или какие там по счёту, увидев что сейф открыт, а всё сколько-то ценное уже украдено до их прихода, а если не украдено, то разломано, а если не разломано, то это что-то фиг вынесешь, как, например, массивный стол из дорогих пород дерева. В общем последние посетители кабинета сбежавшего вместе с другими прихвостнями свергнутого короля барона Ставского настолько искренне возмутились такой несправедливостью от того, что они пришли сюда грабить, а всё здесь уже было разграблено до них, что в порыве искренней пролетарской ненависти к бывшим эксплуататорам и душителям трудового народа они… не знаю как это сказать.

Другими словами, когда в бывшие апартаменты барона вошёл ревком Каботкин вместе с солдатами, то там нас всех ожидала не слишком большая, но более чем заметная, куча человеческих экскрементов прямо посередине массивного стола из дорогих пород дерева стоящего посередине рабочего кабинета, а также полнейший разгром, включая поломанную мебель и несколько неприличных слов, которые, некий охальник, вырезал кинжалом прямо на стене, на том месте где висел парадный портрет Его Бывшего Величества. Сам портрет, к слову, обнаружился в соседнему углу, но с дырой на месте венценосной головы.

И, самое главное, ограбленный сейф бесстыдно покачивал открытой дверцей демонстрируя всем желающим своё пустое нутро, где больше не было ни денег, ни драгоценностей, ни, что особенно было важно, каких-либо документов.

Неожиданный подарок поверх рабочего стола ревком удостоил короткого презрительного взгляда и команды: -Убрать!

А вот общий разгром и взломанный сейф его явно разозлили.

-Успели-таки сволочи! -выругался старый подпольщик, за свои заслуги в деле свершения революции назначенный новой народной властью ревкомом. Полоска его усов грозно топорщилась, а чуть зеленоватая, из-за толики орской крови кожа изрядно потемнела, что было выражением сильной злости.

Кто именно успел я вполне догадывался, так как ещё по пути сюда ревком Каботкин поставил перед нашим отрядом задачу предотвратить разграбление теперь уже народного имущества и захват неких важных документов, видимо хранившихся как раз в этом вот сейфе. И первую и вторую задачу мы, очевидно, провалили прибыв на место слишком поздно.

Пока пара человек из пришедших с нами солдат убирала со стола оставленный там кем-то, может быть как раз тем, кто забрал искомые документы, но, скорее просто каким-то бузотером, перфоманс заодно замывая прочие следы. Товарищ Каботкин организовал кипучую деятельность по осмотру и инвентаризации всего уцелевшего имущества. Вместе с простыми бойцами я разбирал всякий хлам, вынося его в общую кучу, а то, что оставалось цело или могло быть восстановлено, то складывалось отдельно.

Надо признать, что в сравнении с дюжими солдатами с суровыми лицами и пришитыми к рукавам красными полосками я как-то быстро выдохся и устал. Это тем более было обидно, что ни ран, никаких-то внутренних повреждений, полученных в боях за столицу у меня, не имелось. Но общая усталость, почти два десятка часов без сна и то, что последний раз я ел часов пять назад и это были всего лишь два куска чёрного хлеба и немного залежавшегося сыра, подкосили мои силы, вынуждая присесть передохнуть в самый разгар работ.