Магистериум морум (СИ)

Дамиен нахмурился, злясь на самого себя. Он здесь хозяин! Он сможет, сделает! Сущность мага — делание, а он — настоящий потомственный маг!

Запертый в пентаграмме инкуб словно бы что-то услышал: кожа его заискрилась, повлажнела от выпота, он пошевелил ресницами, такими длинными, что касались бархата щёк.

Этот инкуб был красив гораздо тоньше и вернее, чем демон, призванный когда-то отцом. Тот казался вырезанным из камня, этот — изображённым уверенной рукой каллиграфа: чётко, легко, одним росчерком.

— Смотри на меня, демон!

Инкуб вздрогнул. Глаза его распахнулись, вот только зрачки остались темны и недвижны.

Не может овладеть чувствами в чужом для него мире? Трусит? Слабак!

Дамиен сглотнул, давя комок в горле. Заставил себя улыбнуться.

Самое трудное — сделано. Не так-то просто сотворить действительно сильное заклинание, чтобы пробить, словно копьём, Серединные земли и дотянуться до Ада. Похитить там демона-ротозея!

Глупый инкуб не заметил ловушки — и вот он здесь! Лежит в пентаграмме, словно олениха, истыканная стрелами, и только и ждёт, чтобы охотник достал из-за голенища нож… Только отчего же он так долго не дышит?

Ум снова испуганно заметался, пока память не подсказала — демон способен часами дышать одной только кожей. А вот внешняя уязвимость его может оказаться хитростью.

Дамиен усмехнулся: не на того напал. И тут же ему пришлось попятиться: инкуб выгнулся, задышал, захлёбываясь тяжёлым земным воздухом. Мышцы его вздулись в попытке разорвать колдовские путы, губы скривились в гримасе страдания, горячие слёзы побежали по щекам, шипя и испаряясь. Но разве демону может быть больно?

Дамиен оступился на скользком полу, обругал себя дураком. Демон хитёр, он напускает морок! Не хватало поддаться ему и пожалеть тварь!

Он обошёл пентаграмму, встал в головах и стал разглядывать бьющегося в ней пленника — задыхающегося, полуслепого — холодно и равнодушно, фиксируя, как научил отец, самое мелкое и неприметное — где темнее кожа и больше капель выпота, густо ли растут волосы, есть ли царапины и мозоли?

Царапин не наблюдалось, кожа была гладкой и немного светилась изнутри, вот только выпот заливал её слишком обильно, впрочем, тут же и испаряясь.

Наконец зрачки пленника приобрели характерный для демонов алый блеск, и он заметил человека. Тут же по горлу инкуба пробежала судорога, Дамиен услышал неразборчивый рёв, потом — слова. Они текли, сливаясь в одно, слишком длинное:

— Чего-ты-хочешь?

— Тебя!

Инкуб перестал вырываться. Он замер, жмурясь и разглядывая человека. Похоже, просьба удивила его.

Дамиен тщательно изображал презрение и скуку. На самом деле он не очень-то понимал, чего хочет. Влить в себя столько сил, чтобы встать на равных с отцом? Чтобы тот перестал командовать и взирать свысока? Или?.. Отомстить за то, что видел здесь, в башне? За унижение, что не давало ему покоя?

Ладони снова намокли. Да что за напасть!

Он забормотал: «…Где есть тело — там есть дыхание. Твоё тело есть вдох, а тело инкуба — есть выдох. Обрети его выдох — и ты обретёшь энергию, недоступную миру смертных. Душа демона будет питать тебя, пока он не истает в пентаграмме…».

Выученное из книги, что он стащил у отца, помогло. Сердце замедлило бег, успокоилось дыхание и прояснились мысли.

Он понял, что мучил его страх. Страх, что сила, даётся лишь так, как делал это отец. Что демона нужно принять в себя… Но…

Где? Где это написано?!

Отец выжил из ума, свихнулся, заперев себя в колдовской башне.

Рецепт силы, описанный в древней книге «О демонах», что была похищена Дамиеном из крепко запертого шкафа, был прост: вызвать инкуба, выпить его до дна магией и так приобрести силу и бессмертие на обычный человеческий век!

Сорок лет — проклятое число человека. К сорока годам тело изнашивается: зубы начинают выпадать, покрываются сединой волосы.

Отец полагал, что каждые сорок лет человек нуждается в обновлении средоточием огня сущих. Это была его тайна, которой он не хотел делиться с другими магами. Но Дамиен был наблюдателен и до многого сумел додуматься сам — вычислил, где могут лежать запретные книги, прочёл, сопоставил с увиденным, выучил…

Единственное, чего он не понимал — зачем ждать сорока лет? Зачем обновлять себя в старости? Ведь сорок лет — это древний старик! А ему казалось, что сила нужна молодым, тем, кто ещё умеет желать и мечтать, горит горячо и жарко.

Но отец даже слышать не хотел о том, что Дамиену пора бы приобрести настоящую магическую мощь. Конечно, он тоже не выглядит стариком — моложавый, стройный, подвижный в свои сто шестьдесят шесть… И даже доказавший, что и семя его…

Юноша поёжился, вспоминая. Он вырос без матери, но отец рано открыл ему тайну её мучительной смерти. Как и невозможность долгой любви и постоянной связи для настоящего мага.

Ведь во время соития человек забывает о бдительности, открывает другому доступ к слюне, волосам, крови и семени. С помощью этих флюидов враг сможет сотворить с тобой всё, что пожелает. И ему легче принять облик самого близкого для тебя человека.