Магистериум морум (СИ)

Но тут рыжего отодвинул дородный начальник стражи — в новых сапогах, с улыбкой во всё лоснящееся от жары лицо, с серебряным кубком в руках и глиняной бутылью под мышкой. Он грозно зыркнул на подчинённого и предложил «почтенному мейгиру» отдохнуть в комнатах для гостей, покуда из почтовой не пришлют для него повозку или свежего коня. Уж что пожелает высокий гость.

Фабиус сдвинул брови. Предчувствие тут же взобралось по руке и кольнуло грудь. Он вгляделся в лицо начальника стражи, перевёл глаза на кубок…

Кубок был гербовой, серебряный. На печати горбился, расправляя крылья, дракон — символ правителя Серединного мира людей.

У торговых ворот — да серебро с драконом?

Маг грубо отстранил руку с кубком и вскочил в седло. Фенрир обойдётся без отдыха! Скакали они сегодня всего лишь с рассвета и до полудня, а предчувствие мага — это не шутки бродячего скомороха!

Тем более магистр и не желал пить дрянное вино, пока досужие разносят слух о его прибытии в Ангистерн. Мэтру Селеку Грэ, городскому префекту и попечителю провинции Ангон, Фабиус намерен был заявить о себе лично. Хватит намёков и предчувствий! Пусть свершится то, чему суждено!

Фенрир оскалился, и начальник стражи кубарем отлетел от него, разом теряя и кубок, и напыщенность. Початую бутыль он уберёг — сумел ловко прижать к пузу…

Фабиус усмехнулся в бороду. Если и не слыхали ещё в Ангоне про колдовского коня магистра Ренгского, то теперь точно придумают. В столице — и то болтают, будто откусил жеребец лорд-протектору Хеймы руку по локоть.

Маг слухам не препятствовал, дабы коня не свели охочие до породистых лошадей. Он пустил Фенрира не шагом и не в галоп — кентером. Медлить не стоило, но и торопливостью не отличается в человеческом мире даже смерть.

Город казался пустым. Полуденное солнце палило, навевая головную боль двум стражникам в медных кирасах и шлемах, что тащились посреди улицы, изображая служебное рвение.

Могли бы и выпить в трактире вина, всё равно тишину нарушало только цоканье подков магистерского коня. Горожане отдыхали. Разве что в проулке, ведущем к рынку, колобродили нищие, приставая к редким прохожим, да прачки в ограде городской лекарни развешивали мытое бельё.

Дом префекта, как и положено, располагался рядом с ратушей, недалеко от центральной городской площади, носившей имя Ярмарочной. К ней прилегала площадь церковная, мощёная красным кирпичом.

Вокруг церкви на необлагаемой налогом земле притулились самые бедные дома. Так было принято во всех городах людского мира — власть Сатаны и власть людей разделяла тонкая полоса самостроя. Живущие здесь каждый день и каждую ночь могли наблюдать, как краснеют стрельчатые окна демонического здания, когда очередная душа отправляется через алтарный зал прямиком в Ад.

Но для магистра церковь была не дырой в Бездну, а местом, где хранились списки родившихся и умерших да стояли клетки с магистерскими вестниками — воронами.

Подъехав к дому префекта, Фабиус отметил, что чиновник отгородился от черни забором, возвышающимся от узаконенного эдиктами локтя на два.

Совет Магистериума пока закрывал на это глаза. Сон его не мог длиться вечно, чего префект, как человек светский, имел право не знать. А вот чутьё могло бы и предупредить дурака о неприятностях, что могут последовать по приезду «чужого» магистра. Но какое у дураков чутьё?

Фабиус въехал с улицы, постучав в калитку для слуг (хотя прекрасно видел нарядные парадные ворота, выходящие на Ярмарочную площадь), спешился, отдал повод выбежавшему навстречу привратнику.

Мужичок был измождённый, но чистенький. Руки у него дрожали и зрачки расширились от страха, когда он потянул за узду свирепо скалящегося жеребца.

Магистр усмехнулся в бороду. На самом деле конь его был не более горяч, чем положено плизанским кровным, и не особенно заколдован. Лишь подковы были магическими, да и то — чтобы не терялись.

— Комнаты! — приказал Фабиус подбежавшим слугам. — Горячую ванну и вина!

И огляделся по-хозяйски, отметив, что окна на третьем этаже флигеля, пристроенного к обширному дому, закрыты тяжёлыми шторами.

— Господин префект отдыхают по-полуденному — подтвердила высокогрудая круглолицая ключница.

Рукава её были высоко закатаны, юбки подоткнуты так, что обнажали белую кожу щиколоток.

— Вот и не беспокой, — кивнул Фабиус. — Я отдохну с дороги в комнатах для гостей.

Он проводил глазами ладную фигуру служанки и снова ощутил, как шевельнулась в сердце игла… Да что с ним такое! Следовало разобраться с этими предчувствиями! И провести сегодня же вечером серьёзный обряд, очищающий душу от страхов и проясняющий будущее.

Фабиус прошёл в гостевые покои, состоявшие из двух комнат — одна предполагалась под кабинет, вторая, с узким высоким окном, под спальню, — достал из седельных сумок, принесённых слугой, чистую рубашку.

Он не торопился. Знал, что префекту уже доложено о его приезде, однако страх и чванство не дадут чиновнику слишком поспешно выразить радушие. Мэтр Грэ будет бдеть и маяться неизвестностью, но не примет магистра раньше ужина.