Магистр

Боевой Клык опередил протоспафария, облапив магистра, потискав дружески – так, что у Олега кости затрещали, и сказал:

– Ну, как ты тут без нас? Не отошшал? – Заметив мило улыбавшуюся Елену, он остолбенел и еле выговорил: – Ну у вас и семеечка… А это кто такие?

– Егошуиты, князь. Наши союзники. Считай, что это ополчение.

– Да уж вижу, что не войско… – проворчал Клык. – Ну и что тут интересного, в Риме?

– Вот Эмпорий, тут купцы местные товары свои хранят. Выше по склону – Авентин, там одни нищие, не стоит и соваться, а выше по течению – Бычий форум. Можешь с него начать. За ним увидишь холм, называется Палатин. Там сплошные особняки.

– Ага! – сказал Инегельд. – Вуефаст! Веремуд! Либиар! Двигаем по реке вверх!

– Магиуло! – позвал Олег. – Хамальвин! Ступайте следом. Клык! Погоди, я с тобой…

Город Святого Петра спал и не ведал, что язычники и еретики стали хозяевами на его улицах – варяги покидали лодьи, строились и тяжело печатали шаг, забираясь на холмы города. Альберих не сплоховал – сразу бросил в бой почти тысячу солидариев и папских гвардейцев. Первую сотню римского воинства варяги перемололи на Бычьем форуме – два «клина» врезались в толпу гвардейцев, раскололи её, окружили и порубили, даже не запыхавшись. Прочая гвардия, поняв, с кем связалась, попросту разбежалась.

Олег повёл свою сотню на штурм Палатина – Магиуло донёс, что во Дворце Флавиев, древней резиденции римских императоров, есть жизнь. Там же находилась Камера апостолика – казна папы римского.

Месяц на небе начал бледнеть, а небо за Альбанской горой – светлеть, когда варяги Сухова – дружина Олава Лесоруба в полном составе, усиленная полусотней Магиуло, – вышла к бывшему парку Дворца Флавиев, деревья которого давно были пережжены на уголь. Одни пеньки виднелись между портиков.

– Ивор, – позвал Олег. – Скажи там, чтобы баллисты ставили. Пора.

– А молодец Турберн, – улыбнулся Пожиратель Смерти. – Я его, помнится, ругал, чтобы не загромождал палубу своими «баллисточками». А старый упёрся, и ни в какую! Гляди-ка, пригодились!

– А то!

– Баллисты ставить! – тихо отдал команду Ивор. – Там и там!

– Заряжать свинцовыми шариками и «блямбочками»! – добавил Сухов.

Вернулись разведчики и доложили, что стража вся на площади, там горят костры и, по всей видимости, идет попойка.

– Готово? Пускай!

Взвизгнули упругие элементы. Баллисты подпрыгнули, устраивая стражникам убийственные «осадки».

Полусотню Магиуло Олег оставил в саду, куда выходила галерея дворца, а остальных разделил надвое и повел в обход, со стороны криптопортиков, обнимавших дворцовую площадь.

– Вперёд!

Двумя потоками – огибая боковой криптопортик и по улице Аполлона – варяги высыпали на дворцовую площадь. В свете костров был виден высокий свод арки главных ворот, над которой будто приплясывала в свете костров четвёрка коней работы Лисиппа и пошевеливались бронзовые возницы – невесть как убережённые Аполлон и Диана.

Дворцовая площадь была окаймлена колоннадой из желтого нумидийского мрамора. Бросался в глаза сухой фонтан и мёртвые тела.

– Десяток Акуна – налево! Десяток Вузлева – направо! Остальные – за мной!

Расчёт Олега оказался верен – обрушившийся свинцовый град перепугал стражу до полной потери себя. Побросав оружие, дозорные бегали по дворцу, подвывая от ужаса и сшибая с ног разбуженных священников. Егошуиты ворвались внутрь, как хорьки в курятник.

– Heu, heu, me miserum![63] – неслось из покоев.

– Habet! – слышалось в ответ. – Peractum est![64]

Олег во главе полусотни вбежал в роскошный триклиний – обширную трапезную, разделенную на две части шестью колоннами тиволийского мрамора. Драгоценная мозаика на полу изображала полубогов и полулюдей. В глубине зала за колоннадой стоял круглый стол из мрамора, а вокруг него разместились высокие бронзовые ложа, аккуратно уложенные пуховыми подушками в пурпурных наволочках.

Лампы из алебастра и позолоченной коринфской бронзы были потушены, но запах ароматного нарда еще витал в воздухе.

– Хорошо папы устроились! – сказал Ивор с неприязнью.

– Да уж… – Олег покачал в руке гладиус и вытянул клинок, указывая на двери, облицованные перламутром. – Туда!

Косяки дверей выглядели скромнее – их покрывала всего лишь черепаховая кость. Триклиний сообщался с внутренним двором-перистилем, окружавшим квадратный бассейн с фонтаном в центре.

Фонтан не работал, но бассейн был полон дождевой воды, проливавшейся в ненастье через отверстие в крыше, ныне затянутое пурпурно-красным сукном по причине ночных холодов.

Пройдя вдоль колоннады, Олег свернул в боковой покой и столкнулся с церковником в лиловой рясе. Бледное лицо было перекошено страхом и непониманием. Посиневшие губы громко, но сбивчиво выпевали градуал «Sederunt»:

Adjuva me, Domine,
Deus meus salvum me
Fac propter magnam misericordiam tuam!..

Олег схватил аббата за плечи и грубо встряхнул.

– Сальватор! – рявкнул он. – Очнись!

Встряска подействовала. Зрачки во всю радужку, исполненные безумия, заблестели узнаванием.