Магистр

Причудливая тень от здания лежала на траве. Словно на темное полотно положили бархатную аппликацию. «Это мне кажется, – подумал Адепт. – Я слишком плохо сплю». А потом увидел: на участок бархатистой тьмы опустилась еще одна тень. Постояла, как будто подняв голову вверх, кчасам сэра Рена, и вошла в ничто. Часы перестали тикать. Небосклон нерешительно зарозовел обещанием восхода. «Не может быть, – прошептал де Катедраль. – Я не хочу, чтобы подобное могло быть. Что же делать?» Автору неизвестно, что именно решил делать последний алхимик. Но нам известно доподлинно, что Винсент Ратленд той ночью снова вернулся в столицу основного царства Короны гиптов Тирда – в город Нунлигран[129].

Однажды мы уже проделали это путешествие вместе с Митей, который попал в сознание будущего магистра искусств из своего непонятного забытья в клубе «Jizнь» в2020году[130], и поэтому не станем пересказывать его заново – заметим лишь, что то путешествие пришлось на переход дирижера из Москвы в Лондон и стало слепой рекогносцировкой в неведомом мире. Посмотрим же, что произошло на сей раз.

У будущего магистра искусств пока не было карт тех краев, и он отказывался верить, что в Уре существует какая-либо топография, кроме топографии воли. Что было реальным там? Если странные гипты могли быть плодом его воображения, то ноги его и руки прекрасно помнили холод камня и твердость пола, а глаза – темноту бедного «Черного Пятна». Наверное, там, в Уре, он мог больше, чем здесь. Там он изобретательнее перемещался, наглее лгал и, кажется, не боялся вообще ничего, то есть… даже причинить зло, которое здесь старался причинять с оглядкой. Дела, вершимые им в Уре, оказывали какое-то воздействие на… настоящий мир.

«Надо было кого-нибудь там убить, а не гордо ходить, помахивая стеком, – подумал будущий магистр со злостью, вновь оказавшись в каменном проходе с теплой матерью золота в кармане. Абха то ли тихо урчала, то ли мурлыкала что-то и вообще напоминала ласкового кота, разве что не имела определенной формы и не двигалась. – Надо было придушить этого главного гипта или покидать в обрыв осмелевших стражников. Зачем мне их дурацкая реликвия, этот недофилософский камень…»

Тут его осенило, и он даже рассмеялся: «Вот так так! Незачем корпеть над ретортами в лаборатории, когда у тебя под землей есть такой смешной и трудолюбивый народец. Чеканят золотые монеты, словно оладушки пекут, выковыривают из недр золотые слитки, как изюм из булочки. “Мать золота!” – а ты еще иронизировал насчет пещер Аладдина. Так вот же они, пещеры с золотом. Только, в отличие от философского камня, мать золота рождает лишь золото, не здоровье. Иначе гиптская принцесса не умирала бы от силикоза».

Простиравшиеся перед ним извилистые переходы с высокими потолками пустовали и на сей раз были совсем темны: даже его способность видеть ночью не очень помогала, и, если бы не странный свет Абхи, который как будто лип к родным стенам, сориентироваться было бы очень тяжело. Винсент шел вперед быстро и аккуратно, как будто совершенно точно знал, куда направляется, но на самом деле он ужасно злился на себя. В походе не было ни грана смысла. Надо вернуться к Агнес и сидеть рядом, держа ее за руку. Он не способен вылечить ее усилием воли, но ведь можно постоянно отдавать ей немного своих сил… А так – где гарантия, что странный подземный мир поможет? Ивсе же он собирался попытаться.

Пройдя еще какое-то расстояние, Ратленд – вернее, фальшивый принц Руни́ – наконец неожиданно для себя вышел из горы наружу, под открытое небо, и оказался на небольшом возвышении. «Вот столица, – понял он, – а не то место, где я был раньше». Стояла ночь, но звезды были здесь низкие и яркие; кроме того, тьму Нунлиграна довольно успешно разгоняли то ли фонари, то ли светильники (их здесь было очень много), ярко отражавшиеся в реке, пересекающей город по диагонали и отливающей серебром. Винсент огляделся: что-то не давало ему покоя, что-то здесь было неправильно. Он спустился с возвышения по лестнице, выдолбленной в теле скалы (вся окрестность пестрела такими лестницами – они вели к уже знакомым ему глубоким ходам), и пошел к городу.

Довольно скоро он увидел, что именно было не так.

23. Шестнадцать тонн