Магистр

– Магического поля… в точке магической статики?… – Я попробовал на вкус новые термины, и они мне не слишком понравились. От этих словосочетаний за версту разило околонаучной белибердой вроде «…исследования показали, что женщины Древнего Египта использовали тампоны из папируса…». Однако вступать в дискуссию с аборигеном я не стал, обратив пристальное внимание на засуетившихся гвардейцев.

Один из них, тот, который обнаружил «точку магической статики», остался на этой «точке», двое встали у него по бокам, видимо, намереваясь ни в коем случае не дать этой точке «слинять» из-под сапог своего товарища, четверо разошлись от этой «точки» в разные стороны, образовав квадрат с длиной стороны шагов в сорок. После чего еще трое гвардейцев принялись огораживать эту территорию с трех сторон толстым витым шнуром, растянутым на стойки, а остальные почти бегом направились к дворцу. Скоро они возвратились назад и притащили здоровенную деревянную тумбу, обшитую яркой оранжевой тканью. Тщательно установив эту конструкцию на «точку», они снова бросились во дворец. Спустя несколько мгновений мы увидели, как сквозь широко распахнутые двустворчатые двери гвардия начала выволакивать некую конструкцию, весьма напоминающую своим видом самую обычную гильотину!

Собравшиеся к этому времени многочисленные зрители встретили появление этого устройства дружными приветственными воплями.

Ребята шустро проволокли свою ношу по площади и водрузили ее на приготовленный постамент. Последний из них приволок большой прямоугольный лист красной бронзы и, взобравшись с помощью товарищей на самый верх, укрепил его на гильотине. Затем гвардейцы разошлись в разные стороны и принялись любоваться своим творением, а народ, собравшийся на улицах, примыкающих к площади, повалил поближе к ограждению. Очень быстро огороженная площадка с трех сторон была взята в плотное кольцо зевак. И только та сторона ристалища, что была обращена ко дворцу, оставалась совершенно свободной. Ни один из жаждавших увидеть зрелище не попытался здесь пристроиться. И вообще было довольно удивительно наблюдать, как люди толпятся вокруг ристалища, не притрагиваясь к ограждающему его шнуру.

Лист, поболтавшись между опорами, успокоился, и тогда двое гвардейцев невдалеке от него начали схватку на мечах. Они рубились около минуты, а затем один из них сделал неуловимое движение левой рукой. В тот же момент бронзовый лист завибрировал, издавая раскатистое металлическое грохотание, и одновременно его резко отбросило в сторону применившего магию гвардейца.

Толпа снова восторженно завопила. Демонстрация действительно была очень наглядной.

Пока военные тестировали лепесток, на площадь вытащили длинный дощатый стол, установили его рядом с противомагическим устройством, накрыли скатертью, и на поставленную за ним скамейку уселись три старика очень достойной наружности. Как я понял, это были судьи. Только после этого у одной из узких сторон стола было поставлено роскошное кресло. Гвардия прекратила свои фехтовальные упражнения и выстроилась позади судей.

Сидевший в середине старик поднялся, и тотчас над площадью повисло молчание. Он немного покряхтел, словно примериваясь к собственному голосу, и неожиданно рявкнул на всю площадь:

– Начинается турнир по фехтованию парным оружием! Условия известны. – Он сделал плавный жест в сторону торчавшего у памятника объявления. – Награда – выполнение одного любого желания победителя. Кто желает участвовать в турнире, прошу подходить!

Если вы думаете, что народ толпами повалил к столу, размахивая приготовленным оружием, то ошибаетесь. На площадь вышли человек пятнадцать – двадцать, не больше. И те явно не горели желанием сразу вступить в смертный бой. А я услышал позади себя фразу, сказанную Глузем довольно громко:

– Поубавилось поединщиков!… Скоро их совсем не останется!…

– Не-е-е, дураки всегда найдутся… – ответил ему чей-то тоненький фальцет.

И тогда я тоже шагнул на площадь.

Когда я подошел к судейскому столу, там уже образовалась очередь. Последним переминался с ноги на ногу знакомый мне Мотря, то и дело оглядываясь на троих своих друзей, оставшихся в толпе, бурлившей по краям площади. При этом он настолько неловко держался за свое тронутое ржавчиной оружие, что мне стало его жалко.

– Ты последний подраться? – отвлек я его от разглядывания толпы.

Он смерил меня тяжелым взглядом и хмуро буркнул:

– Ну, я…

– Тогда я буду за тобой…

Он еще раз оглядел меня и так же хмуро поинтересовался:

– А драться чем будешь? Судьям оружие надо предъявить… На предмет яду…

– Ну что ж, предъявим… – Я пожал плечами и, засунув обе руки в свой «походный мешок», выдернул на свет божий шпагу и дагу, уже освобожденные из ножен.

Видимо, многие из толпящихся зрителей пристально наблюдали за мной, я в своей серой одежде выглядел слишком необычно и явно был чужаком в городе. Поэтому стоило сверкающим клинкам появиться в моих руках прямо из воздуха, по толпе пронесся вздох, а потом повисло нехорошее молчание. Сразу становилось понятно, насколько в этом городке любят пришлых чародеев.