Магистр Д.У.М. (СИ)

— Это только начало, студент. Видишь ли, род Татарских, с которым у вас была война, наложил на род Могильных проклятие. Якобы оно отнимало вашу магическую силу и каждого потомка делало всё слабее.

— Да ладно? Походу, у них получилось.

— Почему ты так думаешь? — смотрит на меня Павел.

— Потому что мой потенциал в этом теле — половина единицы. Может, чуть подрос, когда я сюда вселился. Но всё равно очень маленький.

— Надо же, — хмыкает Садюга. — Выходит, да. У Татарских получилось. И знаешь, что я думаю? Твой отец с братом могли действительно покончить с собой.

— О, давай я снова угадаю! — аж подпрыгиваю на сиденье. — Они хотели провести ритуал, чтобы развеять проклятие. И принесли себя в жертву каким-нибудь демонам.

— Угадал. Только неизвестно, так ли это было на самом деле.

— Ну а со мной-то что? Почему меня отправили в Москву и поселили в самой дерьмовой квартире? Род хоть и бедный, но это по дворянским меркам. Могли бы и получше условия создать.

— Откуда я знаю? — пожимает плечами Садист. — Сам разбирайся. Подробности семейных отношений в документы не вносят. Я могу узнать только то, что в базах есть.

— Понятное дело. Спасибо, — говорю я и замолкаю.

«Ну и семейка тебе досталась, Ду… Дима», — говорит в мыслях Дюббук.

«Как-то мутно всё. Знаешь, что интересно? Вот Паша сейчас рассказал о семье, и я вроде начинаю их вспоминать. Лицо матери. Дядю Гришу, который единственный в живых остался…»

«Давай, вспоминай, — подбадривает меня Дюба. — Может, сообразишь, почему они к тебе так хреново относятся. По факту, выкинули из семьи. Ведь дворяне-то обычно сами своих детей магии учат и всему остальному».

«Не то чтобы сами, но часто практикуется домашнее обучение. Здесь ты прав. Надо будет вечерком помедитировать, только не чтобы ману накопить. А чтобы разбудить подсознание. В мозгу-то стопудово воспоминания остались. Надо просто их откопать».

— Про тебя я тоже кое-что интересное отыскал, — вдруг говорит Садист, закуривая новую сигарету.

— Про какого меня?

— Про живого, — Паша выпускает дым в окно. — Про Диму Могильного.

— Давай, жги.

— Неделю назад он пришёл в больницу с резаными ранами на запястьях. Говорит, перелез через какой-то забор, об колючую проволоку изрезался. Но ты сам понимаешь, на что это похоже.

— Хочешь сказать, что он тоже пытался покончить с собой? — чуть помедлив, спрашиваю я.

— Не знаю. Тебе виднее, ты ж в его теперь живёшь.

— Я ни хрена не помню, — бурчу. — Подожди, но почему он сам себя не исцелил? На целфаке ведь учится.

Целфак, блин. Звучит как «факультет для целочек». Хотя, учитывая скромность большинства будущих целителей, очень близко к правде.

— Опять же, откуда я знаю? — хрипло спрашивает Садюга. — Может, маны не хватило. Может, просто запаниковал.

Интересно, интересно…

И тут я вспоминаю про находки Дюбы в квартире. Большая банка снотворного. Верёвка.

Блин. Могильный что, и правда суициднуться хотел?

Но зачем? Нет, глупый вопрос. Зачем — это понятно.

Почему? Вот так будет правильнее.

Надо как следует над этим подумать… Эта тема теперь волнует меня даже больше, чем семейные дрязги.

Семейного болота мне и прошлой жизни хватало. История не менее паршивая, чем у Могильных.

Только не хочу её вспоминать, ну нафиг. Если вкратце, то папа-граф прикончил собственного брата, дабы удержать власть. И постоянно изменял моей матери, чуть ли не у неё на глазах.

Рыдания мамы даже сейчас стоят у меня перед глазами. Она сидела в комнате на первом этаже и плакала, пока со второго этажа раздавались грязные стоны какой-то шлюхи.

Понятное дело, что я такой же потаскун, как и отец. Но я-то никому не изменяю. Самым честным образом не завожу отношений, и всё. Чтобы никому не делать больно.

Я видел, что случилось с моей матерью. Как она из красивой и улыбчивой женщины превратилась в бледную больную тень. А потом…

Р-р-р. Лучше не думать об этом.

Смотрю на свои запястья и действительно вижу там парочку тонких белых шрамов. Они почти незаметные. Но если шрамы остались даже после исцеления, то раны наверняка были глубокими.

Что интересно, порезы были сделаны не поперёк, как делают страдающие эмо, а вдоль. Димка мастерски рассёк себе вены.

Если, конечно, он действительно это сделал. Но если сделал — нафига потом в больницу побежал? Испугался и передумал умирать?

Очень любопытно. Теперь не успокоюсь, пока не докопаюсь до правды.

— Ты там в порядке? — спрашивает Павел. — Почти приехали.

— В порядке, — отвечаю. — Обдумываю то, что ты мне рассказал.

— Пища для размышлений есть, да?

— Ага. И не то чтобы вкусная.

— Да уж, не завидую. Так себе персонаж тебе достался для переселения, — Садюга поворачивает машину и показывает пальцем. — А вот и твой дом. Бывший.

Перевожу взгляд и вижу современную блестящую высотку, где на восемнадцатом этаже расположен пентхаус магистра Дума. Аж сердце сжимает от горя. Такая хата охренительная, очень жаль терять.