Магистр дьявольского культа (ЛП)

Мать и дочь знали лишь только то, что какие-то шайки заклинателей ворвались в мирное течение их будней и сцепились друг с другом так, что солнце и луна померкли в кровавом мареве. Никто из жителей не понимал, кто из налетчиков сражался за добро, а кто – за зло: они боялись любого, держащего в руках оружие. Увидев Не Мин Цзюе, мать и дочь решили, что смерть, несомненно, пришла за ними, и лица их исказились ужасом отчаяния. Но тот мельком взглянул на женщин и усмирил свою жажду убийства: «Все в порядке». 

Он опустил руку с зажатой в руке саблей и твердой поступью прошел в другую часть комнаты. Молодая женщина, крепко держа у груди дочь, бессильно повалилась на пол и, давясь слезами, тихо заскулила. 

Через пару шагов Не Мин Цзюе резко остановился и спросил подданного, следовавшего за ним по пятам: «Какой заклинатель до конца оставался на поле боя во время последней зачистки?»

Тот немного замялся: «До конца оставался на поле боя во время последней зачистки? Я… кажется, забыл».

Не Мин Цзюе нахмурился: «Доложи, как вспомнишь».

Он продолжил шествовать вперед, а подданный поспешил расспросить других. Вскоре он вновь нагнал Не Мин Цзюе и сообщил: «Глава Ордена! Я узнал. Заклинателя, до конца остававшегося на поле боя во время последней зачистки, зовут Мэн Яо».

При звуках этого имени брови Не Мин Цзюе поползли вверх, словно он слегка удивился услышанному.

Вэй У Сянь понимал причину его изумления. До того, как отец признал его, Цзинь Гуан Яо носил фамилию своей матери – Мэн, и это ни для кого не являлось тайной. Более того, фамилия эта была «широко известна в узких кругах».

Тогда немногие могли похвастаться, что стали свидетелями тому, как Цзинь Гуан Яо, будущий Лянь Фан Цзунь и хозяин Башни Кои, обладающий едва ли не безграничной властью, впервые к этой самой Башне пришел, однако молва и в то время уже успела разнести вести по всему свету. Мать Цзинь Гуан Яо была проституткой в одном из публичных домов Юнь Мэна, причем проституткой весьма прославленной и, по заверениям некоторых, одаренной многочисленными талантами. Слухи утверждали, будто она неплохо играла на гуцине и владела искусством каллиграфии, а в уровне образованности сумела бы заткнуть за пояс среднюю невесту из высокопоставленной и богатой семьи. Но, безусловно, какой бы завидной дамой она ни казалась, в людских умах шлюха навсегда оставалась шлюхой.   

Когда Цзинь Гуан Шань посещал Юнь Мэн, то он, разумеется, не упустил возможности воспользоваться услугами столь именитой жрицы любви. Он на несколько дней задержался у женщины по фамилии Мэн и отправился в путь полностью удовлетворенным, оставив ей подарок на память. Но вернувшись домой, Цзинь Гуан Шань повел себя привычным образом и поступил так же, как поступал десятки раз до этого, – напрочь забыл о некогда желанной им женщине.

В свете этой истории Мо Сюань Юй и его мать представлялись даже обласканными вниманием, ведь Цзинь Гуан Шань, по крайней мере, помнил, что где-то там у него родился сын, а после забрал его в Башню Кои. К Мэн Яо же судьба оказалась менее благосклонна. Сын проститутки ни за что не сумел бы сойти за человека из приличной семьи, но, родив Цзинь Гуан Шаню ребенка, женщина по фамилии Мэн, так же, как и вторая мадам Мо в свое время, всем сердцем и душой принялась ожидать, когда же объявится глава Ордена и заберет ее дитя. Она приложила все усилия, чтобы должным образом обучить Мэн Яо и подготовить его к будущей жизни среди заклинателей. Однако мальчик уже успел достичь возраста юноши, а его отец все не слал ни единой строчки, и вскоре женщина по фамилии Мэн слегка со смертельной болезнью.

Перед самой своей кончиной она вручила Мэн Яо памятный подарок, что оставил ей Цзинь Гуан Шань, и сказала сыну отправляться в Башню Кои. Тот послушался ее наказа, упаковал скромные пожитки и покинул Юнь Мэн. Испытав в дороге все трудности пути, Мэн Яо благополучно добрался до Лань Линя, но когда он пришел к Башне Кои, стража не пропустила его. Тогда он достал памятный подарок и попросил известить главу Ордена о своем прибытии.

Цзинь Гуан Шань оставил его матери жемчужную пряжку, которая в Ордене Лань Линь Цзинь ничем особенным не являлась: стоило протянуть руку - и горсти подобных безделушек сами прыгали в ладони. Странствуя в поисках романтических приключений, Цзинь Гуан Шань часто раздавал их красивым женщинам, при этом делал вид, будто эта маленькая и симпатичная вещица являлась чем-то ценным и, конечно же, не забывал сопровождать свой дар клятвами в вечной любви. Сбыв очередную пряжку с рук, Цзинь Гуан Шань больше никогда о ней не вспоминал.