Магистр дьявольского культа (ЛП)

Вэй У Сянь от радости слишком сильно ударил ногой Яблочко. Ослик гневно завопил, явно собираясь взбрыкнуть и сбросить наездника, но Лань Ван Цзи успел ловко дернуть за веревку, не допустив этого. Вэй У Сянь, наклоняясь к голове Яблочка, проговорил: «Все хорошо, все хорошо. Просто у него такой характер, пару раз подпрыгнет, и все. Давай продолжим разговор. Так как все-таки называется мелодия?»

Лань Ван Цзи вместо ответа спросил: «А как ты считаешь?»

Вэй У Сянь не понял его вопроса: «Что значит — как я считаю? Так у нее есть название или нет?» Его стали мучить сомнения, неужели Лань Чжань придумывает имена в том же стиле, что и Цзян Чэн? Да быть того не может! А вслух сказал: «Так ты хочешь услышать мои предложения? Я думаю, лучше всего подойдет…»

Но когда более восьмидесяти тщательно отобранных им вариантов оказались отвергнуты Лань Ван Цзи, энтузиазм Вэй У Сяня, наконец, начал постепенно угасать.

Дабы избежать столкновения с заклинателями, которые всюду их разыскивали, вместо главной дороги путники избрали узкую тропинку в глухой местности. Спустя целый день пути, Вэй У Сянь ощутил легкую усталость и жажду. К счастью, впереди как раз показался крестьянский домик, и Лань Ван Цзи привязал Яблочко поблизости.

На стук никто не ответил, а толкнув ворота, путники обнаружили, что замок не заперт. Посреди двора стоял деревянный стол плотницкой работы, а на столе оказался целый таз еще нечищеных бобов. У глинобитной стены высилась копна рисовой соломы, из которой торчали грабли, а по двору тут и там бегали цыплята, клюющие рис.

Вэй У Сянь, увидев в другом углу двора несколько тыкв, поднял одну из них и с серьезным видом заявил: «Хозяина нет дома, Хань Гуан Цзюнь, мы можем делать все, что хотим».

Лань Ван Цзи как раз собирался вынуть деньги и оставить их на столе, как за стеной послышались шаги. Два человека шли друг за другом, наверняка это вернулись хозяева. Вэй У Сянь, сам не понимая, почему, едва заслышав шаги, повалил Лань Ван Цзи прямо за стог соломы.

К счастью, Лань Ван Цзи по привычке сохранил полнейшую невозмутимость, и поэтому не издал ни звука, когда Вэй У Сянь так внезапно набросился на него. Вот только он, очевидно, не понимал, почему они должны прятаться. Да и Вэй У Сянь подумал: «А ведь и правда, почему мы должны прятаться? Жители этой деревни не смогут узнать нас в лицо, можно ведь просто сказать, что мы пришли купить у них съестного, вот и все. Скорее всего, я просто слишком много проказничал в жизни. Привык».

Вот только, когда поваленный им Лань Ван Цзи оказался прижат к мягкой копне соломы, Вэй У Сянь, естественно, ощутил необыкновенное возбуждение от того, что поставил Лань Ван Цзи в такое наполовину вынужденное положение. Начисто отказавшись подниматься, он надел маску серьезности, поднес к губам указательный палец, делая знак молчать, затем, притворившись, что другого выхода нет, со спокойной душой прижался к Лань Ван Цзи, и сердце его вновь наполнилось невыразимым ликованием.

Во дворе послышался звук передвигаемой деревянной лавки, кажется, двое хозяев этого дома уселись за деревянный стол. Женский голос произнес: «Гэгэ, дай я возьму».

Услышав обращение «гэгэ», Лань Ван Цзи застыл на мгновение.

В ответ послышался голос мужчины: «Лучше займись лущением бобов». Затем раздалось тихое бормотание крепко спящего ребенка.

Видимо, это были молодые супруги. Жена готовила ужин, а муж держал на руках маленького.

Вэй У Сянь, улыбаясь, подмигнул Лань Ван Цзи и прошептал: «Вот так удача, оказывается, хозяин этого дома — еще один “гэгэ”».

На последнем слове он умышленно сделал голос тоньше, совершенно не скрывая шутливых намерений. Лань Ван Цзи окинул его серьезным взглядом и отвернулся. Сердце Вэй У Сяня мягко затрепетало, он прижался ближе, к самому уху Лань Ван Цзи, и тихонько позвал: «Лань-гэгэ».

Кажется, дыхание Лань Ван Цзи при этом замерло на мгновение, а в ответном взгляде отразилось предостережение.

Тем временем во дворе рассмеялась жена: «Да ведь ты неправильно его держишь, так и разбудишь сына, а укачивать все равно придется мне».

Муж ответил: «Он сегодня наигрался досыта, устал так, что спит без задних ног».

Жена, перебирая в руках бобы, продолжила: «Гэгэ, ты должен как следует воспитать А-Бао. Если он в четыре года так себя ведет, то что же будет, когда он станет старше? Уже несколько раз довел до слез соседских детей, они даже говорят, что больше не будут с ним играть».

Муж отвечал: «Но ведь все-таки играют, каждый раз говорят, что больше не будут, и все равно приходят поиграть».

Вэй У Сянь тихонько прыснул со смеху. «Лань-гэгэ, а что бы ты на это сказал? Ты согласен?»

Лань Ван Цзи ответил лишь: «Прекрати разговаривать».

Однако они говорили достаточно тихо, чтобы простые люди не могли их услышать. Муж и жена обсуждали житейские дела, а Вэй У Сянь тем временем совершенно приклеился к уху Лань Ван Цзи, назойливо, но мягко и нежно повторяя «Лань-гэгэ». Кажется, Лань Ван Цзи, в конце концов, не выдержал и резко развернулся.