Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

Правобережье Янцзыцзяна; территория к югу от реки Чанцзян. И да, существует карта современного Китая, на которую географически верно нанесены города из новеллы. По мере развития сюжета и мест действия, мы поделимся ей с вами. 

Тут никакого скрытого смысла нет: просто слова для призыва меча к заклинателю.

Напомним, обращение «брат/сестра» подчеркивает уважение к адресату.

Локва, или японская мушмула - небольшое вечнозелёное дерево или кустарник подсемейства Яблоневые семейства Розовые. Проще говоря, маленькое яблочко.

Строчка из стихотворения Ду Фу, перевод Наталии Азаровой.

«У усыпальницы мудрого Хуан Ши

река течёт на восток.

Весною ленив изношенный свет

льнёт иссякая ветер.

Гроздь за гроздью персик бесхозный

распускает цветы без надзора.

Розовой тёмной, то розовой светлой

я любоваться свободен».

Автор намекает на чрезмерно вольное поведение Вэй У Сяня, который, подобно персику, совершенно не задумывается о последствиях своих действий.

Диалект У - один из крупнейших диалектов китайского языка (по другим классификациям — язык). Распространён в большей части провинции Чжэцзян.

Ферула - линейка для наказания, которой в старину били по ладоням провинившегося ученика.

Чилим, или рогульник, или водяной орех – что-то вроде нашей ряски. Вообще, погуглите отцветшие лотосы и чилим – невероятно красиво. Правда, я очень люблю болота :D

В буддизме не рекомендуется губить жизнь любого существа, вплоть до муравья.

В оригинале – знаменитые «глаза дохлой рыбы», известные нам по капитану Леви из «Атаки Титанов» или Сакате Гинтоки из «Гинтамы».

Дорогая бумага высшего качества, изготовленная из бамбуковых волокон и предназначенная для живописи и каллиграфии.

Дело происходит в Древнем Китае, в котором стекла еще нет, поэтому окно здесь - часть стены с выдолбленными в ней узорами. 

В Древнем Китае 20 лет – возраст совершеннолетия и время, когда юноша получает второе имя (в новелле последнее условие в большинстве случаев не действует).

Целань – буддистский монастырь.

Проще говоря – человек, с которым вы вместе совершенствуете тело и дух. 

Детей часто заставляли стоять на коленях в качестве наказания, и для больше чувствительности под ноги насыпали горох, гречку и т.д.

Глава 19. Довольство. Часть первая.

Вэй У Сянь всю ночь пролежал ничком. Он долгое время размышлял, что же, во имя Небес, произошло с Лань Ван Цзи за все эти годы, и смог задремать только далеко за полночь. Когда на следующее утро он открыл глаза, Лань Ван Цзи уже и след простыл. Теперь Вэй У Сянь оказался лежащим на кровати как положено, с руками, вытянутыми вдоль тела, в благопристойной позе.

Вэй У Сянь тотчас же скинул с себя одеяло и зарылся рукой в волосы. Необъяснимое чувство ужаса и нелепости произошедшего никак не покидало его.

В это время в деревянную дверь цзинши два раза постучали. С улицы донесся голос Лань Сы Чжуя: «Молодой господин Мо? Вы проснулись?»

Вэй У Сянь пробурчал: «Зачем вы будите меня так рано?»

Лань Сы Чжуй удивился: «Р-рано?.. Но ведь уже девять».

Все в Ордене Гу Су Лань вставали в пять и отходили ко сну в девять – таков был заведенный порядок. У Вэй У Сяня же было свое расписание: он просыпался в девять, а ложился в час - точно на четыре часа позднее, чем адепты Ордена Гу Су Лань. Сейчас же из-за того, что он полночи пролежал на животе, его талия и спина ныли, потому он честно признался: «Я не могу встать».

Лань Сы Чжуй сказал: «Эм… Что у вас опять стряслось?» 

Вэй У Сянь воскликнул: «Что стряслось?! Ваш Хань Гуан Цзюнь измотал меня!»

Раздался сердитый голос Лань Цзин И: «Если ты продолжишь нести подобный бред, то поплатишься! А ну живо выходи!»

Вэй У Сянь заговорил голосом, полным оскобленной невинности: «И вовсе это не бред! Он всю ночь не давал мне сомкнуть глаз и в конец измотал! Я не могу выйти – мне слишком стыдно!»

Несколько учеников за дверью растерянно уставились друг на друга. Никому не дозволялось входить в покои Хань Гуан Цзюня без разрешения, поэтому они не могли просто взять и вытащить его гостя силой. Лань Цзин И разбушевался: «Да у тебя нет ни стыда, ни совести! Хань Гуан Цзюнь – не обрезанный рукав. Он измотал тебя?! Я скорее поверю, что это именно ты измотал его! Вставай сейчас же! Забирай своего осла и научи его хорошим манерам! От него столько шуму!» 

При упоминании своего ездового животного Вэй У Сянь быстро встал на ноги: «Что вы сделали с моим Яблочком?! Даже не приближайтесь к нему – лягнет так, что мало не покажется!».

Лань Цзин И спросил: «Что еще за Яблочко?»

Вэй У Сянь ответил: «Мой ослик!» Он выскочил из цзинши, шугнув столпившихся учеников, и приказал доставить его к ослу. Вэй У Сяня привели на зеленую поляну, в центре которой стоял осел, громко и протяжно ревущий без устали. Животное очень хотело полакомиться сочной травкой, но поляна оказалась усеяна несколькими дюжинами белых пушистых помпончиков, так что ослику негде было и морды приткнуть.

Вэй У Сянь пришел в восторг: «Ого, сколько кроликов! Скорее, скорее, давайте насадим их на вертел и зажарим!»