Магистр магии син Нок

Тривор пропихнулся к лестнице и начал подниматься к выходу. Его аура полыхала чернотой и пурпуром. Син Ноку не требовалось прислушиваться или пытаться дотянуться до зашоренного сознания этого фанатика, чтобы понять его мысли.

"Он и ему подобные — горе этой страны", — подумал Повелитель Иллюзий.

— Итак, продолжим!..

…Лекция прошла очень тяжело, под конец превратившись в жаркую дискуссию о способах и средствах ведения войн. Син Нок на примере печально известной пехотной чумы и ее создателя пытался показать, что все разговоры о морали ведутся до войны, а в ее процессе — про мораль забывают, особенно когда нужно вырвать победу из рук противника.

А на выходе из зала маг дождался девчонку, которая задала вопрос о чуме, поймал ее за локоток и отвел в сторону.

— Я запретил тебе интересоваться этим вопросом! Что из моих слов ты не поняла?!

— Отпусти меня, Нок! Я хочу и буду! Не тебе решать, чем может интересоваться стихийный маг! — огрызнулась девушка, с силой вырываясь из хватки магистра.

По лицу син Нока скользнула гримаса боли, даже частично не отражающая ощущений, пронесшихся через его обугленные пальцы.

— Вы сегодня сговорились?! — глаза Повелителя Иллюзий вспыхнули ярким фиолетовым светом, медленно наливаясь краснотой. — Запомни, малолетка! Такие, как ты приносят больше бед, чем целые армии! Меня не волнует, что ты там хочешь знать! Подобные знания не предназначены для твоего юного, бесполезного мозга! Вырастешь, вот тогда и обсудим, нужна ли тебе книга о разработках чумного Петрога.

— Есть еще два Хранителя Знаний! Думаю, они не откажут дочери боевого генерала! — девушка сверкнула карими глазами и, поправив сложную прическу, гордо удалилась.

"То-то ты меня осаждаешь которую неделю… послали тебя оба Хранителя пешим путем да до дальней стороны", — неприязненно подумал маг, провожая взглядом ладную фигурку адептки Бащни Земли.

День клонился к закату, просторные коридоры Обители Знаний наполнялись теплым светом магических светильников. Магистр неторопливо шел к одному из многочисленных выходов, размышляя, что делать с болью. Ее волны накатывали, омывая руки, горло и ноги син Нока. Страшные раны напоминали о себе ежечасно, и никакие ментальные техники по контролю боли не помогали. Когда он дошел до дверей Архива, он почти не осознавал, что происходит вокруг него.

— Магистр Нок, простите… — донесся до него едва различимый голос Фрейги.

— Позже, дитя, — с трудом произнес Повелитель Иллюзий, проходя мимо нее.

— Что с вами?..

Девушка подошла ближе, и син Нок почувствовал, как на него накатывают новые волны, но уже не боли, а беспокойства и сочувствия. Адепта буквально лучилась нежной заботой, сфокусированной на магистре. Он хотел было хмыкнуть и прогнать ее, но сознание прояснилось, и мужчина удержался от поспешного поступка. С Фрейгой его связывали чуть более сложные отношения, нежели с остальными пригретыми им учениками. Она была безнадежно влюблена в Хранителя Знаний и еще на втором году обучения пришла к нему, чтобы "подарить ленту".

Все, кто при рождении был посвящен Двуединому, имели одну забавную на взгляд магистра особенность: низ их живота опоясывала тонкая, едва заметная красная линия. Это был символ непорочности. А культ Двуединого имел в своих священных книгах догмат о том, что потеря невинности до брака — вещь нежелательная. Многоликая Госпожа ничего такого не требовала. В Виираге плотская любовь считалась делом лишь двоих, и церковь не вмешивалась в этот интимный вопрос. Другое дело — это дети от подобной связи. "Беспризорных детей не будет в моем народе". Так было сказано от имени Госпожи и Ее именем провозглашено.

Взгляд магистра сфокусировался на девушке.

"Она ждала меня тут. Зачем?"

Син Нок окинул взглядом стража, стоявшего у входа в Архив, а потом мотнул головой:

— Иди за мной, дитя, — просторный капюшон, скрывавший голову мага, почти поглотил движение головы.

— Да, магистр.

Девушка помогла магу дойти до его апартаментов, иногда поддерживая высокого, но достаточно худого син Нока за локоть. А тот беззастенчиво упивался эмоциями и чувствами адептки. Забота девушки, искренняя, неподдельная, оказалась лучшим лекарством от проклятья, которое наложил на мага сектант Двуединого. Только это был путь в никуда. Перед изгнанием из Виирага, Повелитель Иллюзий открыл для себя спасительную силу боли и страха, которые источали преступники. Он упивался ими, как самыми дорогими винами и самыми действенными эликсирами. Таким образом, он выпил, буквально разодрав ауру и энергетический баланс, у десятерых, попавших к нему на допрос. Эти смерти палач-дознаватель не мог оправдать ни перед собой, ни перед Многоликой Госпожой. И Фрейга не должна была стать одиннадцатой.

— Тебе не стоит оставаться сегодня со мной, — едва слышно произнес син Нок.

— Я не девочка, которую вы взяли в личные ученицы, и не обязана вас слушаться, магистр. Я чувствую ток энергии между нами и способна понять, когда это станет опасным, — она упрямо тащила мага по апартаментам.

— Ты все еще такой ребенок.