Магистр Тайной Печати

Жюслен и Алиса поднялись ему на встречу. Как только Октавиус коснулся ладонями алтаря, все представители сообщества склонили головы. Представители же прочих сообществ по традиции приложили правую руку к своим сердцам, выражая тем самым почтение представителю Совета Концессий и готовность служить Зеркальному Пондемониуму.

Воспользовавшись всеобщим поклонением Октавиусу я, очень медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, посмотрел на часы над центральным входом — 23:00. До полуночи оставался всего один час. Алиса и Жюслен стояли лицом к залу, точно напротив входа. Им и их фаворитам были прекрасно видны центральные двери зала и часы над ними. Октавиус, занявший место за алтарем, как и все гости стоял спиной к входу. Образованная гостями галерея от центральных дверей до алтаря, разделяла зал на две половины. Это напомнило мне церковь, только присутствующие стояли, а не сидели на лавочках. Я занял место в первом ряду у самой стены, чтобы иметь возможность не привлекая к себе внимания, смотреть по сторонам.

Октавиусу не нужны были церемониальные книги, за много веков он выучил наизусть все нужные тексты. Размеренно звучащим голосом он без запинки произносил положенные слова о воле выбора и мере ответственности новобрачных друг перед другом. Оркестр негромко играл нежнейшие мелодии любви, а гости вели себя тихо-тихо, завороженные торжественностью момента.

По традиции, на руки молодоженам надевали золотые браслеты соединенные между собой золотой цепью, после брачной ночи цепь снимали и хранили в шкатулке, как символ брачных уз. Браслеты же носили не снимая до самой смерти.

В нужный момент, откуда-то из толпы гостей, вынырнул Марджолен. В его руках был поднос, на котором под сверкающим куском парчи, был скрыт предмет прямоугольной формы. Поспешно приблизившись к Габриэлю, Марджолен поклонился и протянул ему поднос. Габриэль стянул парчу, взял с подноса инкрустированную драгоценными камнями шкатулку и поднес ее к алтарю. У алтаря глава сообщества бережно поставил коробочку перед Октавиусом, тот, в свою очередь, небрежно откинул крышку и вынул оттуда два браслета соединенных цепью. Молодожены, держась за руки подошли к старейшине и он надел им на руки золотые символы их союза.

Защелкнув наручники Октавиус, при свидетельстве Валенсиана и Вайолет, вписал имена Алисы и Жюслена в летопись рода Монтэр. Принц и принцесса скрепили свой брак поцелуями и оркестр взорвался торжественной веселой мелодией. Я взглянул на часы 23:35. Тридцать пять минут прошли на одном дыхании! Гости оживились, по залу звучали голоса и к паре по очереди начали подходить самые значимые лица, поздравляя и обнимая их. Вот тогда-то все и началось…

Я не знаю ЧТО привлекло мое внимание в тот момент, когда Вайолет подошла к молодой паре. Я знал одно: я сию же секунду должен оказаться как можно ближе к ним! Гости обступали парочку со всех сторон и я не мог протиснуться к ним сквозь толпу и пышные наряды дам. Продолжая пробиваться вперед, я увидел как Соня целует Алису в щеку, а дальше, как в замедленной съемке: приблизившись к жениху ожидавшему от нее поздравительного поцелуя, Фиалка вскинула руки… я услышал лязг и увидел как в ее руках сверкнули кинжалы.

Двумя точными, сокрушительными ударами, сестра невесты вбила в принца два серебряных клинка: один в сердце, один в печень. С той силой на которую способны разгневанные вампиры-воины, она как нитку порвала золотую цепь, сковавшую ее сестру с ненавистным ей животным и щелкнула пальцами.

Жюслен медленно падал на руки к оцепеневшему от ужаса и горя фавориту, а из его тела торчали две рукоятки с символами жизни. Я узнал их. Это были те самые ножи переданные Соне Марлой. Те самые, подаренные Соней мне. Те самые, решившие участь тела Донны…

На несколько секунд зал накрыло безумие. Никто не ожидал подобного и никто не успел среагировать. Я обещал судье в обличие Самаэля, что убью принца, но Соня сделала это вместо меня. Судья перестраховался, зная мое дружеское расположение к Жюслену. Я вспомнил невидящий взгляд Фиалки и знал наверняка — ее запрограммировали на это убийство, воспользовавшись ее прежней ненавистью к Луни и ревностью к Жюслену. Жюслен отнял у нее двух самых любимый на свете существ: Валенсиана и Алису.

Фаворит принца очнулся первым. Захлебываясь слезами он вырвал из принца кинжалы и зажав его раны ладонями, он прижал к себе тело Жюслена, баюкая его на своих руках. Боль друга принца была настолько острой и отчаянной, что он не мог с ней совладать. Подняв вверх пылающие адской синевой глаза, он издал пронзительный, протяжный вой. Сейчас это был волк, раненый в самое сердце…

Толпа расступилась, пропуская вперед спешащего королевского врача. Габриэль и Октавиус бережно отняли руки Валенсиана от принца, и подняв его на ноги, дружески обняли с двух сторон поддерживая под локти. Будучи маршалом, Валенсиан-Александр пытался держать себя в руках, но боль была сильнее его воли. С ней было не совладать. Сжав зубы он скулил будто бы из самого разорванного сердца, а слезы не прекращая, текли из его пылающих глаз.