Магистр Войны

Внезапно танк дал задний ход. Испугавшись мин или подземных боеприпасов, он резко сдал назад, отбросив горящие останки SteG со своего пути. Он оставил Ауста и ящик. От Ауста не осталось ничего, кроме сгустка крови и распростертых рук и ног. Ящик был нетронут.

Танк остановился и начал водить пушкой с воем сервоприводов. .30 снова начала кашлять.

Паша схватила Галашию и рывком поставила на ноги.

— Хватай это! Хватай это, девочка! — кричала Паша.

Они схватили ящик. Паше пришлось очистить проволоку от превратившихся в желе останков Ауста, осторожно, чтобы она не прилипала и не выдернула чеку.

Вместе, они забежали за танк. Паша держалась так близко к корпусу танка, что могла, с тем же успехом, прислониться к нему. Было нелогично быть так близко к такому ужасающе неукротимому вражескому объекту, но то, что они оставались так близко, держало их вне поля видимости и вне линии обстрела его спаренного пулемета.

— Сюда! Сюда! — закричала Паша.

Они поставили ящик рядом с правой гусеницей.

— Он прекратил двигаться! — крикнула Галашия.

Паша наклонилась. Держа гранату с проволокой на месте, она открыла ящик, и выудила одну из остальных ручных гранат.

— Какого гака вы делаете? — завизжала Галашия.

Паша проигнорировала ее, и закрыла крышку, расперев ее гранатой с проволокой.

— Пошли, — сказала она.

Она начали бежать. Паша выдернула чеку гранаты, которую взяла, и бросила ее над танком. Граната приземлилась на дорогу перед АТ70, и взорвалась.

— Что... — заикнулась Галашия.

Паша бросилась с ней на землю.

Водитель АТ70 предположил, что взрыв гранаты перед ним был доказательством фронтальной атаки или еще одной мины. Он дал задний ход. С рывком и ревом двигателей, танк задом наехал на ящик-мину.

Взрыв разнес заднюю часть бронеюбки и катковые блоки. Галашия чувствовала, как земля и обломки дождем сыпятся на нее. Шрапнель от взрыва пробила отсек двигателя танка, и через секунду, задняя часть массивной машины была объята огнем.

Два члена экипажа попытались сбежать, выбираясь из люков. Паша спокойно ждала их с пистолетом в руке. Она убила их обоих.

— Давай убираться, — сказала она, торопя Галашию уйти от горящего танка. — Огонь доберется до боеукладки.

Первый АТ70, поврежденный и обездвиженный, пытался навести свое главное орудие на баррикаду. Конжик, Ставик и Курнау рванули к нему. Конжик непрерывно стрелял из своей лазерной винтовки в бронированное стекло визора стрелка, ослепляя машину. Она все равно выстрелила из главного орудия, но снаряд пролетел высоко над линией баррикады.

Не было никакого способа взломать люки снаружи. Конжик надеялся, что командир танка откроет люк, чтобы получить видимость цели. Если это произойдет, он был готов залить внутренности танка автоматическим огнем. Но у танков часто были ауспексы. Танку не нужно было видеть, чтобы нацеливаться. Они остановили его, но они его не убили.

— Что нам делать? — в отчаянии спросил Курнау.

— Пошли нафес с дороги, — сказала Чирия.

Ей пришлось прибежать из укрытия у баррикады, чтобы присоединиться к ним, ее фесова труба была на ее широком плече.

— Дерьмо! — произнес Конжик.

— Не могу промазать на таком расстоянии, — сказала Чирия, и не промахнулась.

Даже корпусная броня АТ70 не могла остановить фесову трубу с расстояния меньше, чем шести метров. Ракета пробила дыру в боку танка, и изнутри раздался глухой, жестокий взрыв. Танк не взорвался. Он просто умер, дым вырывался из дыры, проделанной ракетой, экипаж танка распался на атомы от чрезмерного давления взрыва, пойманного замкнутым пространством корпуса.

Чирия повернулась и ухмыльнулась остальным.

Она уже собиралась что-то сказать, когда колоссальный взрыв сбил их всех с ног. Боеукладка второго АТ70 взорвалась.

Обломки посыпались на них. Они встали, кашляющие и оглушенные. Центр дороги, там, где был второй АТ70, был кратером, наполненный прыгающими огнями. Паша хромала в их сторону, ее рука была на плечах Галашии.

Она улыбалась.

— Назад в укрытие, счастливчики, — сказала она.

Огнеметчики Варла работали, в начале Круговой Улицы. Выпуская струи огня, они сжигали тряпки и импровизированную драпировку, повешенные Урдешцами, чтобы заблокировать поле видимости. Лубба и Макхет поджигали веревки, поддерживающие висящие простыни по краям, чтобы они упали, дымящиеся, на фасады зданий, поддерживающие их. Бростин, казалось, предпочитает поливать драпировки, украшая улицы пылающими знаменами, которые медленно исчезали.

— Тебе нужно только сжигать веревки, — сказал Варл. — Просто скинь их вниз.

— И какое в этом веселье? — спросил Бростин.

Подбежали Номис с Кардассом.

— Замечен враг, — сказал Кардасс Варлу. — В двух улицах в том направлении, быстро приближаются.

— Пехота?

— Да.

— Много пехоты?

— Слишком много, — сказал Кардасс.

Варл проверил свою микробусину.

— Ларкс?

— Я тебя слушаю.

— Ты теперь лучше видишь?

— Намного лучше, спасибо.

Варл повернулся к своему отряду.

— Отступаем. Пошли, сейчас же.

Лубба с Макхетом выключили свои огнеметы. Бростин выглядел разочарованным и вынужденным сделать это.

— Попозже будет еще много чего, что нужно сжечь, — заверил его Варл.