Магистр! Вы, кажется, влюбились (СИ)

И дверь за мной закрылась, а я даже не успела поблагодарить ректора за помощь. И за то, что сквозь поток студентов провел, и за то, что держал там, у окна, и даже умудрился как-то усмирить мой приступ…

— Рэйна. — Малика сидела за преподавательским столом над стопкой конспектов и очень удивленно смотрела на меня. — Ты что здесь делаешь?

— У меня, — я бросила быстрый взгляд на часы, висящие над доской, — есть двадцать минут. В десять часов я должна быть у профессора Тадэш. Она пригласила меня на чай на прошлой неделе, я не смогла отказаться.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?!

— Прости. — Я виновато улыбнулась. — Забыла.

В тот день после чаепития с магистром беспокойство мое рассеялось, настроение улучшилось, и я надежно забыла о том, что меня ждет. И вспомнила-то совершенно случайно.

Малика недолго посопела, но, в отличие от Ануша, обижаться она совершенно не умела.

— И что ты от меня хочешь?

— Мне нужны инструкции. — Я подошла к столу, облокотилась об него и тихо спросила: — Как себя с ней вести? О чем можно говорить? О чем нельзя? Ну там… в глаза не смотреть, печеньем не хрустеть, чашкой о блюдце не стучать…

— Ничего такого, — весело ответила травница. — Слушай ее, на вопросы отвечай, и все. Дольше получаса она тебя не продержит.

***

Малика оказалась права. От меня ничего особенного не требовалось.

И когда я, запыхавшаяся, но не опоздавшая, появилась на пороге лаборатории профессора Тадэш, та мне мягко улыбнулась и предложила войти.

А дальше мне нужно было всего лишь изображать послушную, улыбчивую куклу.

Делать это я умела преотлично, можно сказать, меня к этому готовили с детства. Сидеть, слушать и говорить, только когда обращались непосредственно ко мне.

Тадэш пригласила меня в свой кабинет, куда вела дверь в дальней части лаборатории.

Сам кабинет, как и профессор, был… устрашающе уютным. Плюшевое покрывало на низком диванчике, подоконник, заставленный цветами. Шелковые обои и деревянные панели скрывали блеклую серость каменных стен. Холодный пол укрывал ковер. В интерьере преобладали оттенки розового и кремового. Стеклянный столик на низких ножках уже был накрыт.

Все казалось воздушным и каким-то зефирным, но вызывало ничем не объяснимое беспокойство.

Меня профессор разместила на диванчике, сама села в глубокое кресло, стоявшее напротив.

Разлила чай, пододвинула ко мне чашку и тарелку с печеньем.

Подождала, пока я осторожно пригублю чай и откушу кусочек печенья, и только после этого заговорила.

Расспрашивала меня она мало. Спросила только о том, кто мой муж и как давно я замужем. Это буквально заняло минуту. Все остальное время я слушала про ее дочь.

По словам Тадэш, Долора была исключительной девушкой. Во всем прекрасной и талантливой. И муж ей достался под стать. Да, мелкий чиновник, но перспективный, красивый и влюбленный без памяти в молодую жену…

Я слушала и улыбалась, то и дело поднося чашку к губам. Почти не пила, но старательно принюхивалась, пытаясь уловить под пряным ароматом чая сырой запах плесени.

Но ни чай, ни свежее печенье ничем таким не пахли.

— Молодость, — с улыбкой говорила профессор, подливая мне в чашку чай. — Она так быстротечна. Очень хорошо, что у вас, моя дорогая, уже есть семья. Малика, к сожалению, не понимает, как быстро бегут года. В ее возрасте уже пора думать о детях…

Я улыбалась ей в ответ и молчала, давя неуместный порыв вступиться за подругу.

Как Малика и предрекала, отпустили меня через тридцать минут.

Проводив до дверей лаборатории, Тадэш с нежностью коснулась моей щеки — я с трудом удержала себя, чтобы не отстраниться, — заправила непослушный завиток волос за ухо и с трогательной улыбкой приговорила меня к страшным мучениям:

— С нетерпением жду нашей следующей встречи.

— Профессор… — я хотела отказаться. Я пыталась, но мне не дали и шанса.

— Во вторник. В десять, — проговорила она четко, сделав вид, что не заметила моей попытки что-то сказать.

Оказавшись в коридоре, первым делом я понюхала рукав платья.

Плесенью от меня совершенно не пахло.

***

Магистр опять не пришел. Сам на чай напросился и не пришел. И меня, после изматывающего чаепития с профессором Тадэш, это почему-то злило особенно сильно.

Я прождала его весь день. Даже с обеда вернулась пораньше, чтобы не пропустить.

А он не пришел.

Я не хотела думать о том, почему меня это так задело, я просто хотела злиться.

Готова была даже идти к Анушу и требовать, чтобы меня тоже записали в группу смертельно обиженных на магистра. Останавливало лишь понимание, что я-то со временем успокоюсь, а из обиженных уже не выпишусь. Привиденчик не позволит.

В конце рабочего дня, отвлекая меня от глупых обид, на огонек заглянула неприлично счастливая Малика. Смерила меня оценивающим взглядом и кивнула:

— Живая. — И сразу же велела: — Пойдем.

— Куда?

— В канцелярию. Получать наше вознаграждение за непосильный труд. — Малика хитро прищурилась. — А по дороге ты мне расскажешь, как прошло с профессором.

Я не была уверена, что успела что-то там заработать, но с травницей пошла.

И даже попыталась рассказать о своих впечатлениях от чаепития с Тадэш.