Магистр! Вы, кажется, влюбились

— Еще сказала, что вы были так любезны, что забывшись оставили для нее целых две улики, так что я не удивлюсь, если ваша матушка уже исследует район Дождей в поисках своей невестки.

Магистр поморщился.

— И насчет Даяна, — начала я, желая в красках расписать магистру как он был не прав, когда поднял руку на честного семьянина, но не успела. Услышав имя сержанта Гэдехар недобро усмехнулся и исчез.

Мне так подумалось на короткое мгновение и, в общем-то, конкретно в этой ситуации лучше бы он наверное и правда исчез.

Но магистр всего лишь переместился и, проявившись позади меня, зловеще сообщил:

— Как раз о сержанте Нирее я и хотел с вами поговорить.

Я вздрогнула, но от визга удержаться смогла и почти даже не шарахнулась в сторону, но не потому что такая бесстрашная, просто налетела на столешницу, больно ударившись боком в неудачной попытке и отшатнуться и обернуться одновременно.

— Осознали, что были неправы и хотите просить у него прощение? — выдохнула я с надеждой.

— Я? — ректор удивленно приподнял брови. — Нет.

Я не могла придумать других причин для того, чтобы магистр вдруг заинтересовался Даяном. Других безопасных причин.

Потому что паническая мысль, что ректор узнал о нашем обмане и меня теперь уволят мне совсем не нравилась.

Но еще больше мне не понравилось то, как зловеще магистр качнулся вперед и навис надо мной, оперевшись руками о край столешницы и перекрыв все пути к бегству.

Где-то внутри, маленькая часть меня, взращенная родителями и приученая меня не любить, злорадно шептала, что я сама дура, что магистр же мне сразу не понравился, еще когда я его увидела, и что сразу отсюда бежать нужно было. Ведь чувствовала, что у меня с ним проблемы будут, но осталась..

А раз сама себя не послушалась, то сама виновата и так мне и надо.

Спорить с самой собой было бессмысленно, потому я просто сложила ладошки на груди и жалобно вздохнула.

Магистр прищурился.

— Я вас больше не пугаю?

— Пугаете. — покорно призналась я.

— Тогда почему вы не улыбаетесь? Или все эти сказки про врожденную особенность расы тоже ложь?

Слух резануло это недоброе «тоже ложь», но ухватилась я за другое, за правильные слова.

Я должна была улыбаться, должна была демонстрировать покорность, это даже не часть культуры, это же у каждой этери на уровне инстинктов заложено…

Или не заложено и все таки мы такими не рождаемся, а нас такими просто делают? Сначала ведь я на опасность реагировала стандартно, долго так реагировала, вот, даже магистр это запомнил.

Но хватило мне всего месяца в компании совершенно дикого Ануша, как меня попустило.

Или это просто я настолько бракованная? Может ли быть, что у меня не только дара этари нет, но и всего остального?

С покорностью так точно проблемы, иначе я бы о побеге не грезила столько времени и не сбежала бы потом в итоге.

— Рэйна, вам плохо?

Было желание соврать, сказаться больной, имитировать обморок, сделать что-нибудь, чтобы больше не ощущать давящей близости Гэдехара. Но меня остановило это тревожное «тоже ложь».

Хотелось спастись, но узнать, как много теперь знает магистр хотелось больше. Просто чтобы понять есть ли у меня еще шанс на спасение.

Поэтому я ответила чистую правду:

— Не знаю. Но улыбаться… не хочется.

— Слушай, Эйнар, — из-за плеча Гэдехара выглянуло полупрозрачное, но крайне-сосредоточенное лицо, — ты вроде велел мне ее защищать?

— Велел, — согласился он, даже не обернувшись на привиденчика. Ректор смотрел на меня.

— И как думаешь, что мне нужно делать, если один страшный мужик вдруг решит ее немного запугать?

Магистр покосился на Ануша и мрачно предложил:

— Не мешать.

Мы с привиденчиком переглянулись.

— Так себе совет. Мне не нравится, — сказал он.

— Мне тоже, — едва слышно поддакнула я.

— А уж как мне все это не нравится, — глухо поддержал нас магистр.

Ануш оживился, обогнул ректора, чтобы заглянуть ему в лицо и участливо спросил:

— Хочешь об этом поговорить?

— Хочу поговорить, — неожиданно подтвердил ректор, — о том, как меня столько дней водили за нос.

— Кто водил? — не понял привиденчик. Посмотрел на несчастную меня и недоверчиво уточнил. — Она водила?

Будто мало мне было тяжелого взгляда магистра, еще и Ануш уставился на меня с подозрением.

— А как водила?

— В сложившейся ситуации, — задумчиво заговорил магистр, проигнорировав любопытство своего полупрозрачного друга, — мне непонятно только одно: как вы смогли втянуть во все это Асмара?

— А… во что втянули? — осторожно спросила я. Как по мне, втянуть во что-то командора было невозможно, особенно против его воли… если только ты не Дарна.

— В весь этот фарс с вашим замужеством.

Первым порывом было все отрицать и ни в чем не сознаваться, отпираться до последнего. Но я переборола этот порыв и спросила, фактически признаваясь в злодеянии:

— И как вы узнали?

Притихший Ануш слушал внимательно, мужественно держа при себе все свои мысли и впечатления по поводу происходящего. Его любопытство оказалось сильнее желания высказаться.