Магистрат. Том 2

Дюмар пригнулся, и мой меч свистнул над его головой. Ещё один промах! Он развернулся и напал, теперь, когда его ничто не отвлекало, он мог сосредоточиться на одном противнике. Но отступать я не планировал, меч раскручивается будто веер, отбивая шквал его выпадов, и отступать пришлось ему.

Я не вижу ни его, ни белого столпа, которым он размахивает, ни его напряженного лица, ни блеска собственной катаны. Перед глазами только силуэт Ангелины в красном зареве и её согнутая от боли поза.

С бешеным рыком я наступаю, игнорируя его финты, пропуская удары. Обереги не справляются: он рассек мне бровь, зацепил ногу и плечо, но я этого почти не почувствовал. Я остановил его жезл мечом, наклонил оружие вниз, отводя по диагонали, и с невероятным удовольствием впечатал горящий от магии кулак ему в челюсть.

Он пошатнулся, будто пронзенный титан, а я развернул катану обратным хватом и направил её к его горлу. Он лишь успел поднять руку, защищаясь и исчез в черном тумане и звуке хлопающих крыльев. Появился в трех метрах от предыдущей позиции, рассматривая, как по рукаву к локтю течет кровь. Он бросил на меня взгляд и выдавил странную, смущенную улыбку.

— Константин, надо же… — протянул он уважительно. — Мальчик наконец-то стал мужчиной. Что-то в тебе изменилось… Лина, ты не заметила? Его аура… не та, к которой мы привыкли.

— Заметила. — Тихо ответила Лина в полете. Она напрыгнула на него со спины, с характерным звуком вонзив саблю под лопатку.

Он коротко вскрикнул, скинул её с себя и врезал магией. Темно-фиолетовое свечение впилось в неё, сорвало с места и бросило с лестницы, будто невидимая рука великана. Лина налетела на ряд статуй, разбивая их на мелкие осколки, и упала, покатившись по ступеням.

Я призвал книгу и выстрелил по нему энергетическим зарядом, который он легко отбил жезлом.

Я дрался с ним даже чаще, чем с Ангелиной. Сколько раз после занятий мы оттачивали навыки ближнего боя, не счесть… В то время я думал, что начал понимать его приемы. Казалось ещё немного, и я смогу спарринговаться с ним на равных, но всегда не дотягивал до необходимого уровня. Каждый раз появлялась новая комбинация или трюк, к которому я готов не был.

Только сейчас я понял, как много ментор от меня скрывал. Он двинулся ко мне, использовал изнуряюще длинную связку, приемов которой я знать не знал. Лишь по счастливой случайности я отразил этот шторм. Широкие, мощные взмахи посоха цепляли землю, выжигая на полу замысловатые символы. Движения были быстрыми, уверенными, неожиданными.

Я отразил рубящий удар, но он был лишь уловкой, — Дюмар оказался прямо перед носом и подсек мне кисть обратной стороной копья. Катана выскользнула из ослабевших пальцев, он вцепился в горло и поднял в воздух одной рукой, как щенка.

Хватка была железной, пальцы пережали глотку так, что было не продохнуть, я мог лишь глупо пучить глаза и царапать его перчатку ногтями. Он развернулся и врезал мной в стоящую подле скульптуру, да так, что через боль я почувствовал вкус камня на зубах. Потом размахнулся так, будто я ничего не весил, и бросил на пол, разбив моей головой мрамор.

Душа чуть не вылетела из тела, как в старом фильме, загребла лапками, удерживаясь в треснутой скорлупе. Перед глазами заплясали звезды. Да что там, — целые созвездия вытанцовывали в безумном ритме. Один глаз мгновенно заплыл, погрузив правую сторону в темноту. Но хуже всего то, что я не мог вздохнуть, будто легкие наполнились кипятком.

Дюмар присел рядом, а потом неожиданно мягко погладил по голове.

— Дыши, дыши… — успокаивающе произнес он.

Я комками глотал воздух, не в силах даже пошевелиться.

— Ну ты как? — спросил он. — Больно?

В его голосе не было ни капли злорадства или жестокости. Лишь искреннее сочувствие и интерес. Он проверял меня на выдержку так же, как и годы назад. Встанет или нет? Выдержит или сдастся?

Будто старый мастер уронил новичка не татами и с интересом смотрит, как быстро тот придет в себя. Я наблюдал как по мрамору растекается кровь и думал, что если бы упал метром дальше, то приземлился бы на более мягкий ковер.

Я попытался подняться, но он придавил меня ботинком и гаркнул веду. Заклинание прозвучало как приказ, — меня парализовали невидимые нити, прижав к полу и не давая пошевелиться.

— Константин, я не держу на тебя зла за твои выходки, — продолжал Влад. — Хочу, чтобы ты это знал. Дети капризны, и с этим нужно смириться. Но вот в чем дилемма, — моя дочь предала меня. Ради тебя. Я должен её наказать, надеюсь, ты понимаешь…

О, я знаю, к чему он ведет. Как ещё злобный папаша может наказать свое дитя? Только сломав её игрушку, не так ли? Вот что он собирается сделать.

— За предательство расплачиваются смертью, — говорил он. — Так всегда было и всегда будет. Она знала, на что идет и каков риск. Извини мой мальчик, но в этот раз, примером наказания придется выступить тебе. Не волнуйся, я сделаю все быстро, ты ничего не почувствуешь.

Он встал и зажег посох. Я не мог двинуться с места и лишь беззвучно шевелил губами, осыпая его проклятиями.