Магистрат. Том 2

— Не отрастут, — грустно ответила она. — У меня больше не растут волосы. Ногти тоже, но они хотя бы не ломаются.

Вот черт. Этих нюансов вампирской жизни я не знал…

— А знаешь, — я улыбнулся как можно искренней, — мне так тоже нравится, так даже лучше! Ты с этой стрижкой выглядишь как школьница. Знаешь, — девочка с каре.

— Ну тебя, Левит… — Она сначала отвернулась, но вслед за тем протянула пластиковый стаканчик с кофе.

Напиток был ещё горячий, Лина взяла такой же с парапета и сделала несколько глотков. Заметив мой настороженный взгляд, она показательно закатила глаза.

— Да не кровь это, а кофе! Самый обычный, двойной американо. Я могу пить нормальные напитки и поглощать обычную еду, если на ней лежат чары.

— Двойной американо? Это крепко…

— А иначе ничего не почувствую.

— А кровь? Ты её пьёшь?

— И да и нет, — отвела она взгляд. — Вкалываю специальный раствор, ты его видел. Это кровь волшебников, но разбавленная, дозированная, чтобы не доводить до… ну ты знаешь, перевоплощения. Кстати, я бы хотела закончить разговор об особенностях моего организма. Девушки такое не любят. И не смей об этом думать!

Когда такое говорят, непроизвольно начинаешь размышлять о чем конкретно просят не думать, и ответ напрашивался сам собой, — особенности организма, девушка, вампиризм…

— Черт, Левит! Я же попросила!

Я опять забыл, что она читает мои мысли.

— Извини, я ненароком.

Я отхлебнул из стаканчика. Мне она купила капучино.

— Я рад, что ты пришла, — произнес я. — Но полагаю, не просто кофе попить?

— Нет, я пришла, чтобы отдать тебе это.

Из кармана курточки она достала смартфон и передала мне.

— Это не телефон, а конструкт. Отец научил меня, как с помощью зачарования спрятать информацию. Я далека от мастерства, но с этим вроде неплохо получилось.

— Что на нем?

— Все, что нужно Магистрату. Это моя цена за то, чтобы они отвязались. Сам понимаешь, бегать и от тех и от других мне не очень хочется. Если Магистрат не будет открывать травлю, это сделает мою жизнь гораздо легче. Ну как жизнь… существование.

— И ты просто отдашь телефон? На нем что, какая-то блокировка?

— Нет. Я знаю, что ты сможешь договориться с ними. Лучше амбассадора мне не найти.

— Скорее, адвоката. Я понял. Не отдам конструкт, пока не договоримся. Что там, конкретнее? Чтобы легче было торговаться.

— Местоположение той самой базы Дюмара, координаты спрятанного плана в безвременье. Ещё точки его складов, времянок, подставные компании, офисы, оружейный запас, контакты черного рынка, с которыми он торгует… Даже ближайшие проекты есть, из моей памяти перенесла, в высоком разрешении.

Да уж, а она хорошо подготовилась.

— Если так, то мне лучше прямо сейчас бежать к начальству.

— Зачем?

— Как же… Ударим по Дюмару в ответ, пока не поздно.

— В том и дело, что поздно. Отец же не дурак. Он прекрасно понимает, что я раскрою его маленький мирок, поэтому база уже пуста, вам ничего там не найти. Это я гарантирую.

— Но как же похищенные люди, Янковский…

Она покачала головой, опять приложилась к стаканчику, прежде чем ответить.

— Все похищенные мертвы. Янковский тоже. Извини.

Я прикурил сигарету, и только через некоторое время понял, что пялюсь немигающим взглядом куда-то вдаль, за силуэты крыш на горизонте.

— Отец избавился от него, как только удалось произвести первый конструкт, — пояснила она. — Жалко, умный был дядька, добрый такой. Постоянно смущенный, потерянный. Не заслужил он этого.

— Никто из них не заслужил, — сказал я вмиг огрубевшим голосом. Ком стал в горле. — Я многого не понимаю. Ты обещала рассказать про письмо, — как тебе вообще удалось подсунуть его в библиотеку Мирабеллы?

— Тогда нужно рассказывать с самого начала, не так ли?

— Я был бы рад послушать.

— Будет непросто… Начнем с моего возвращения. Когда меня «оживили», — она показала пальцами кавычки, — мир как-то потух. Дело в том, что когда выходишь из инферно, твои эмоции и восприятие действительности сильно отличаются от тех, к которым ты привык… Ты лишаешься эмпатии. Совсем. Об этом напоминают только слезы поутру, но и почему ты плачешь тоже непонятно. Это отголоски погибшей души, — сказал отец. Её отражения. Только вот, моя душа не была мертва. Похоронена, заколочена, да. Но ещё шевелилась где-то внутри.

Она замолчала, постояла, барабаня пальцами по стаканчику и продолжила.

— Все из-за тебя. Я никак не могла тебя забыть. Время шло, а ничего не менялось. Я иногда проверяла, как ты там…

— Стой, ты следила за мной?