Магиум советикум. Магия социализма

Рывком подскочил к окну, на этот раз распахнув настежь раму и подставив лицо первым лучам рассвета и свежему утреннему ветерку. Сразу стало легче дышать. Уже без страха взглянул на сверкающую в солнечных лучах Большую Пентаграмму, почувствовал, как тянутся к ней мощные потоки энергии, которые питают страну, поддерживают ее и служат основой власти и благосостояния народа.

– Мертвое Сердце должно вернуться под землю, – без обиняков заявил Б’ваунгве. – Это не подлежит обсуждению, Бокорван, мы и так дали тебе слишком много времени. Ты знаешь: равновесие нарушено…

– А если не вернуть? – спросил генерал-майор.

Он понимал, что вопрос ребяческий, но удержаться не смог. Ананси оскалил зубы, готовя резкую отповедь, но М’бвеле мягко положил руку на его плечо. Черная кисть с морщинистыми длинными пальцами резко выделилась на белоснежной ткани саронга.

– Можно и не возвращать, – улыбнулся доктор теософии. – Думаешь, Бокорван, нам жалко Сердца для твоей страны? Только… – он медленно, как удав, приблизил свое эбеновое, похожее на ритуальную маску лицо к лицу Соколова, – уверен, что твоя любимая Родина не подавится?

Соколов разглядел старческие пигментные пятна у доктора под глазами, еще более черные, чем кожа, гусиные лапки в уголках глаз, почти незаметное дрожание левого века… М’бвеле очень стар. И тем не менее рискнул проделать не самое простое путешествие на другой конец земного шара… Только чтобы сказать, как ему не жалко?

– Смерти уже начались, – буркнул Ананси, не спрашивая, а утверждая. – Давать и забирать. Но забирать в десятки раз больше. Ты готов к этому, Бокорван? Вы не будете исключением. Однажды оно потребует столько, сколько вы не сможете дать. И тогда – пух-х-х… – он развел руки, изображая взрыв. – Живые позавидуют мертвым.

Соколов тряхнул головой, отгоняя воспоминания. «Это правда, – подумал он. – Истинная правда».

Иван подсчитал про себя и горько усмехнулся. Никогда Мертвое Сердце не кормили столь щедро. Советская держава, с присущим ей размахом, предоставила к услугам артефакта сотни жрецов, десятки тысяч жертв, сотни тысяч мертвецов…

«Двадцать лет. Еще бы лет пять. Экспедиция на Марс, полет в пояс астероидов… Еще несколько лет, и это стало бы возможным.

Я не учел одного: огромности, ненасытности Родины. Почти неограниченный ресурс… Миллионы на службе у одного-единственного артефакта. Не сотни, и даже не десятки. Как я там вещал Леночке? Критическая масса…»

Подумал: как-то воспримут новость люди? Обрадуются или ужаснутся?

Кто, например, станет добывать уголь? Нефть? Обслуживать канализацию и отстойники? Копать метро…

Соколов вообразил сытого, получающего всяческие компенсации, кредиты и бонусы гражданина, привыкшего «в счет посмертного служения» к легкой и безбедной жизни рядом с вечной и безмолвной армией.

Сколько они, Пастухи, смогут поднять, сколькими управлять? Даже объединив усилия? Не наберется и сотни тысяч…

«И как не вовремя! – подумалось Ивану. – Только познакомился с замечательной девушкой, и вот – здрасте, пожалуйста.

А она ведь обиделась, что не доверил всего. Чувствовала, что недоговариваю. Скрываю. А я боюсь. Боюсь снова остаться в одиночестве. Хотя и привык к нему.

Всего-то – пообщался с приятным человеком и теперь не хочу ничего менять. Принимать эпохальные решения, рушить налаженный быт… всей страны, как ни крути. На себя в который раз времени не хватит – придется разгребать хаос, он неизбежно начнется, как только я извлеку Мертвое Сердце из Пентаграммы. Ох уж эта Леночка… Ну, значит, не судьба».

Иван направился к Кремлю пешком. С каждым шагом идти становилось легче, как будто с плеч, по кирпичику, снимали неподъемный груз. Соколов, не щурясь, смотрел на Звезду, над которой горело красное пламя рассвета.

– Доброе утро! – услышал он.

А ведь ждал. Надеялся.

– Вы с ума сошли? – тем не менее спросил сердито.

– Не кокетничайте, товарищ Соколов! – откликнулась девушка.

Иван искоса разглядывал ее профиль, свежую, умытую щечку, уголок розовых губ…

– Не понял…

– Если настаиваете, могу объяснить: вам понадобится помощь. Я всё поняла про это ваше Мертвое Сердце, товарищ генерал-майор!

– Я должен сам… – упрямился Соколов. – Только тот, кто инициировал артефакт, может его извлечь. Заглушить.

– А о последствиях подумали? Воображаете, вас потом по головке погладят? Дадут новую «звездочку»?

– Это не ваше дело. – Иван намеренно грубил, но уже понимал: не поможет.

– Должен же у вас остаться хоть один друг.

И Леночка взяла его под руку, подстраиваясь под широкий шаг.

Эпилог

Куаутекле, кетцалькоатль тотек тламакаски, а иначе – «пернатый змей, жрец нашего владыки», Верховный жрец Теояомкуи, ощущал голодную, сосущую пустоту.

Она угнездилась в груди, где на коже, под слоем богатых шкур и разноцветных перьев, на толстой нити, сплетенной из волос сотен человеческих жертв, притаилась капля живой крови в хрустальном фиале.