Магиум советикум. Магия социализма

– Транспарант «Отказ» от автомата выведения. Автоматическая подготовка к запуску прервана. Время одиннадцать двадцать четыре.

Лёшка приободрился. Он смог еще немного протянуть время! Кажется, его безумная затея может увенчаться успехом!

Он закрепил в планшетке чистый лист, снова взялся за карандаш и принялся чертить расчетный сигил, сверяясь с наручными часами. Пограничное время выходило тринадцать восемнадцать. Если повезет, то с нынешней ошибкой провозятся достаточно долго, и больше Лёшке влезать не придется.

Степь снаружи негодовала, бурлила, небо затягивало тучами, ветер швырял вверх мелкую пыль. Силовые линии кое-где лопались. Лёшке было стыдно за то, что так грубо влез в тонкие материи, да еще и игрался ими по собственной воле, но исправлять что-то было уже поздно.

В бункер снова вернулись инженеры. Лёшка расслышал, как Дима с чувством сообщает кому-то у двери: «Ветрище – жуть! С ног сдувает!»

Часы показывали половину первого. Лёшке нужен был еще почти час задержки. Но инженеры торопились, старались изо всех сил подготовить изделие к запуску как можно быстрее… Неужели придется в третий раз влезать в структуру ракеты? Лёшка чувствовал, что сил может и не хватить, а линии уже дергались и расползались от его прикосновений, словно живые. Степь недвусмысленно намекала, что лимит хорошего к себе отношения Лёшка исчерпал, возможно, на всю оставшуюся жизнь. До чего же прихотливой оказалась дикая магия!..

Среди промышленников началось какое-то шевеление, один из них взмахнул рукой, привлекая внимание пусковой группы и госкомиссии, и возвестил:

– Мы, кхм… Мы снимаем гарантию с ампульной батареи первой ступени. Все сроки по ней уже прошли, товарищи.

– И что дальше? – спросил кто-то.

– Как что? – немного нервно, но твердо отозвался Анисимов. – Звоните на сорок вторую площадку, пусть везут запасные батареи. Заменим!

Лёшка едва в ладоши не захлопал от радости. Пока привезут батареи, пока установят – это ж как раз выйдет часовая заминка, так ему необходимая! А как только опасное время пройдет, ракета взлетит. Остается, конечно, вероятность ошибок конструкторов и инженеров, но тут уж Лёшка ничего поделать не может…

В бункере витала почти физически ощутимая нервность. Остро чувствующий общее настроение Дима бегал покурить каждые пять минут, и с ним всякий раз выбегали еще несколько человек. Лёшка последними каплями оставшейся собственной силы выстроил вокруг себя барьер, хотя бы частично отрезавший шквал чужих эмоций.

– А что, товарищ магический сотрудник, – неожиданно возник рядом уже позабытый подполковник, – помогли бы своим, посодействовали.

Лёшка почувствовал, как холодеют руки.

– Что я тут могу сделать? – как смог безразлично откликнулся он. – Если производитель гарантию снял?

– Так уже третий срыв запуска, считайте, – хмыкнул подполковник. – Из Москвы уже звонили. Дадут ли четвертую попытку – еще вопрос.

У Лёшки пересохло в горле. Он совершенно не думал о том, что количество попыток может играть какую-то роль, но похоже, это действительно имело смысл. Анисимов был как на иголках, наверняка думая о том же самом.

– Всё будет в порядке, я уверен, – не столько подполковнику, сколько самому себе сказал Лёшка. – Четвертая попытка будет удачной.

– Я ж говорил, помощи от вас никакой, – цыкнул подполковник. – Только место в пультовой занимаете.

– Вам угол уступить? – огрызнулся Лёшка, но подполковник уже отошел, и то ли не услышал, то ли сделал вид.

Народ потянулся на выход: привезли запасные батареи, и кто-то шел следить за установкой, а кто-то – просто молчаливо поддержать инженеров. Лёшка тоже решил выйти, подышать свежим воздухом, но от двери бункера его едва не отшвырнуло обратно на лестницу. И дело было даже не в ветре, который почти сдувал с ног. Дело было в магии. Вокруг стартовой площадки разыгрался настоящий шторм силы. Лёшка с ужасом взирал на вихри и потоки, окутывающие силовые линии, хаотично носящиеся по воздуху, иногда даже проходящие сквозь ракету. Он так увлекся, совершая свои маленькие и почти невинные пакости во благо, что не заметил, как залез слишком глубоко, потревожил слишком много линий сразу. И теперь степь бунтовала против него.

– Ракету-то не уронит? – спросил кто-то в толпе.

– Она собственным весом держится, такую громадину поди урони, – ответили ему.

Но Лёшке всё равно было тошно смотреть на это, он поспешил вернуться в бункер.

С батареями провозились долго, остальные в пультовую подтянулись только к половине третьего. Анисимов взглядом нашел Лёшку, поманил к себе, тот на ватных ногах приблизился.

– Лёша, – попросил Анисимов, – ты говорил, что с погодой можешь что-то сделать. Сейчас бы самое время, а? Такая пыль поднялась, что ракеты в перископ не видно.

– Я постараюсь, Владимир Иванович, – выдавил Лёшка.