Магл

Комната, в которую я попал, меньше всего походила на класс музыкальной школы. Скорее на группу детского садика — куклы, мишки, железная дорога, лего, кукольные домики, столики для рисования, ковролин на полу. Единственное, что напоминало о том, что это всё же школа — большая меловая доска и развешенные по стенам инструменты — гитары, флейты, скрипки, барабанные палочки, синтезатор. В углу сиротливо стояло старенькое пианино. Мистер Джагсон принялся выяснять мой уровень. Видимо, результат его не устроил.

Мы сидели с Поттером на стульях в коридоре, дверь в класс была открыта.

— Миссис Дурсль, вынуждены отказать.

— Но как же? Он талантливый мальчик, он же спел и сыграл.

— Миссис Дурсль, ваш ребенок несомненно талантлив, но вы же видели контингент учащихся. Здесь детки с двух лет занимаются. Приди вы на пять лет раньше, я бы взял мальчиков на испытательный срок, сейчас уже поздно. Ваш старший сын неплох для самоучки, а у младшего прекрасный слух, но они не подходят по возрасту ни в одну группу! Если бы он умел играть на уровне grades 2, то, несомненно, его бы взяли.

— Но как же… что же… — мямлила Петунья.

— Я бы порекомендовал мальчикам походить в обычную музыкальную школу, приобрести навыки игры и вокала и попробоваться к нам на следующий год.

Вот так! Здравствуй, птица обломинго! Раз судьба закрыла дверь, значит, где-то есть окно, ну или форточка. В крайнем случае через чердак залезу.

Петунья вышла хмурая. Надо же, её Дадлика не взяли, а племянника похвалили.

— Мама, ты не расстраивайся. Я ещё, видимо, от больницы плохо отошёл. Всего три дня прошло. Давай, я в понедельник сдам контрольные работы, отдохну немного, и мы пойдём в обычную школу.

— Правильно вам мальчик говорит. Потерпите немного. Он теперь знает, что от него будут требовать при поступлении, научится и поступит. Мало кто с первого раза проходит. Многие и по пять-шесть раз приходят. Не волнуйтесь, всё получится.

Петунья от таких слов немного успокоилась.

— Где здесь выход? — вежливо спросил я.

— Вам надо пройти прямо по коридору и свернуть налево. Вы выйдете с другой стороны здания, — с улыбкой сказала женщина.

— Поехали в Гайд-парк? Гарольд?

— Давай.

— Ма-а-ам?!

— Едем-едем, не нойте, — видимо, настроение у Петуньи на ноле.

* * *

Гайд-парк поражал размерами! Огромная арка на входе, асфальтированные дорожки, аккуратные газоны. Велосипедисты и роллеры, собачники и просто отдыхающие. Не один я стоял, широко раскрыв глаза, Поттер даже рот открыл.

— Муха залетит! Давай наперегонки до мороженого! — и я сорвался на бег, мелкий за мной.

Жирдяй я ещё, Гарик меня обогнал и теперь переминался с ноги на ногу возле лотка с мороженым. Чёрная пухлая женщина в белом переднике с любопытством смотрела на него.

— Мне шоколадное. Тебе какое?

— А можно?

— Нужно!

— Ну… неверное, тоже.

Подошла Петунья.

— Ма-а-ам, ты какое мороженое будешь? Оно настроение повышает!

— Сливочное, — вздохнула она, смирившись с моей неугомонностью.

— Ты, наверное, на папу похож, — кивок на меня, — а ты на маму, только волосы чёрные.

— А мама красит волосы! Я Дадли Дурсль, а это мой брат Гарольд.

Хорошо, что у Петуньи рот занят, а то наговорила бы сейчас.

— Я миссис Роуль. Очень приятно.

Мы шли по гравийной дорожке, уплетая вкуснейшее мороженое. Светило солнце, пели птички, красота! Неторопливым шагом наша троица добрела до озера. Возле берега была заасфальтированная площадка, на которой стояли столы. Вдоль прибрежной полосы поставлены скамейки, в самом озере плавают утки и лебеди. С другой стороны водоёма был виден причал с лодками и вёслами. На улице, несмотря на солнце, дул холодный ветер, и я порадовался, что надел под куртку кофту с длинным рукавом.

За одним из столиков сидел мужчина с шахматами.

— Можно с вами?

— Умеешь?

— Как фигуры ходят, знаю. И я с братом буду!

— Нечестно, вас двое, а я один!

— Вы взрослый, а мы дети!

— А мама разрешит?

— Ну…

— Зови своих.

К столу подошла Петунья и Гарри. Мужчина кратко обрисовал ситуацию. Я видел, что она не хочет соглашаться, но привычка ни в чем не отказывать сыну взяла верх!

— Смотри, там художники! Может, они твой портрет нарисуют? — закинул пробную удочку я.

Петунья изобразила подобие улыбки и ушла в сторону рисующих.

— Давайте знакомиться. Я мистер Ленковский.

— Вы русский?

— Потомок эмигрантов.

— Я Дадли, а это Гарольд.

Мы расставили фигуры и начали игру. Через час, со счетом три-ноль не в нашу пользу, игра закончилась. Увы и ах, мы с братом не гении — я попаданец (от слова «попа»), а он восьмилетний пацан. Петунью ещё рисовали. Отойдя к лотку с едой, мы купили немного хлеба и семечек для белок.

— Пошли покормим.

— Просто кидать в воду?

— Нет, блин, самому есть. Не тупи!

Дойдя до озера, мы с Гарри стали отщипывать от хлеба кусочки и кидать в воду. К нам подплыли утки и лебеди. Птиц было много — десятка полтора-два точно. Они быстро съели хлеб и, поняв, что еды больше нет, уплыли на середину озера.

— Пойдем белок искать? — спросил Гарри.

— Хорошо.