Магнат

— У нас достаточно времени, чтобы не беспокоиться об этом, Стелла, — в его голосе звучал холод.

— Пожалуйста, просто расскажи мне.

Он придавил ладонь к моему горлу.

— Что я сказал тебе на балу, Стелла? От ожидания только хуже. У тебя три месяца до суда. Не трать их на тревогу.

— Но я больше волнуюсь, когда не знаю, — я схватила его за запястье и провела рукой по предплечью. — Пожалуйста.

Синклер открыл рот, чтобы ответить, а затем закрыл его. Его хватка на моей шее стала сильнее.

— Нет. И не обсуждается. Не спрашивай снова.

Уязвленная его резким тоном, я отступила. Он опустил руку, но последовал за мной, пока я не прислонилась к входной двери.

— Син, пожал…

— Я делаю все, что в моих силах, — он подтолкнул меня в дверь, его взгляд обжигал. — Не могу объяснить тебе этого, но я делаю все возможное, чтобы ты была в безопасности. Но ничего не изменилось, — его рука снова оказалась возле моего горла, прикосновение было грубым, когда он прижал меня к деревянной панели. — Мне по-прежнему нужно победить. Ты не остановишь это. Понимаешь?

— Нет, и не хочу. — Я попыталась оттолкнуть его, но меня не отпустили, он просто прижал меня сильнее, вдавившись грудью в меня, отчего у меня перехватило дыхание. Я вонзилась ногтями в его руку.

Навернувшиеся на глаза слезы потекли по моим щекам.

— Почему победа важнее меня?

— Потому что для меня нет ничего важнее, чем победа в Приобретении, Стелла. Ничего.

— Даже я?

— Да. — Произнесенное им слово оказалось настолько острое, что резануло меня так, что сначала я ничего не почувствовала, но после кровь потекла из моего сердца. — Ты полагаешь, немного секса сделает тебя важнее для меня, чем мое имя, моя собственная кровь?

Мне стало трудно дышать. Он нахмурился, глядя на меня — мужчина, только что подаривший мне самое счастливое Рождество, которое я могла вспомнить, доставивший мне больше удовольствия за одну ночь, чем за все ночи в жизни вместе взятые. На его лице было написано только отвращение.

— Почему ты не можешь любить меня? — Голос душили слезы, но я задала единственный оставшийся вопрос. Единственный, на который мне нужен был ответ.

— Не то, чтобы я не мог, Стелла. Я просто этого не делаю.

Я прижалась к его руке, заставляя крепче держать меня. Мне хотелось увидеть его глаза.

— Это ложь.

— Ты не знаешь меня, Стелла. Ты видела только то, что я хотел. Что мне нужно было показать, чтобы удержать тебя. Не думай ни секунды, что мне было дело до того, что с тобой происходит.

Мои слезы превратились в смех, и мне было все равно, если он прозвучал безумно.

— Ты лжешь, но не мне.

Его тело вибрировало от ярости, источая бурные эмоции.

— Заткнись нахрен.

Я продолжила смеяться. Мне больше ничего не оставалось. Он заботился обо мне. Я видела это. Знала, и он не мог отобрать у меня это знание, независимо от того, что говорил или делал со мной. Он любил меня.

— Я не люблю тебя, Стелла, — Вайнмонт отступил, прикасаясь теперь только ладонью.

— Ты чертов лжец. Не смей меня трогать, — я вонзилась ногтями в его руку и отбросила ее.

Я пролетела мимо него, бросившись вверх по лестнице и чувствуя его взгляд спиной. Помчалась в свою комнату и опустилась на кровать. Сиюминутное чувство напоминало шок. Больше не было слез, осталась только пустота, где должна присутствовать боль. Я не чувствовала ничего. Он вырвал ее? Сейчас я была сломана? Вот что значит быть разбитой? Я лежала долго вот так, ничего не видя, ничего не слыша.

Что-то, какой-то звук — возможно, звон напольных часов — привел меня в чувство от моих мыслей. Я села, за окном была темная ночь, под сумраком которой виднелся легкий слой снега на газоне. Луна скрылась, оставив вместо себя черную пустоту. Я позволила взгляду пройтись по створке окна и затем вернулась к своему потолку. Вверх по лестнице. Ответы.

Я медленно открыла дверь и выглянула в коридор. Кто-то оставил свет включенным, поэтому я тихонько прошла по ковровой дорожке и помедлила, рассматривая остаток пути до третьего этажа. Позвоночник покалывало, но я сделала первый шаг. Потом еще один, и еще, пока не оказалась наверху.

Двери здесь были закрыты, воздух — спертым, словно этаж не проветривали. Светильник над головой горел тускло, но бросал достаточно света, чтобы я могла пробраться и прислушаться к каждой двери. Ничего. Я продолжала двигаться, пока не услышала мычание, доносящееся из конца коридора. Подошла ближе, холодный пот выступил у меня на лбу.

Заставила себя пройти дальше в поисках Рене и ответов.

Последняя дверь слева была открыта. Я заглянула внутрь. Рене сидела в кресле-качалке и мычала что-то, занимаясь рукоделием. Седовласая женщина, миссис Вайнмонт, мирно спала.

Рене, должно быть, почувствовала меня, потому что мычание прекратилось, и она широко распахнула глаза.

— Стелла! — ее голос был резким шепотом.

Женщина бросила рукоделие и поспешила ко мне. Обняла меня, но я не вернула объятия: мои руки онемели.

— Почему ты не приходила ко мне? — спросила я.