Магнат (ЛП)

— Недовольство местных, вызванное внешними причинами. Об этом позаботились. Мне нужно было устроить Хавьера и встретиться с бесполезными правительственными чиновниками позже.

Кровь заляпала его рубашку в нескольких местах, большая часть ее уже была коричневой в утреннем свете. Он казался невредимым, кроме нескольких царапин, что натолкнуло меня на вопрос, чья кровь на нем была.

Он продолжил:

— Это была единственная причина, по которой я не вернулся к тебе. Я отправил Сина, чтобы защитить тебя, потому что сам не мог. Я управляю бизнесом здесь, поэтому именно я должен был разрешить ситуацию. Я не понимал, что он...

— Похоже, ты не знаешь своего брата так хорошо, как думал. — Я подняла одеяло выше, прикрывая каждый дюйм кожи на шее. — Не волнуйся. Твое маленькое вложение защищено и может быть многократно использовано на следующем суде Приобретений. Ущерб не нанесен.

Он немного сник. Виной тому усталость от долгой ночи или мои острые слова, я не знала.

— Существуют традиции. Все должно быть сделано определенным образом. Ты не поймешь.

Я выгнула бровь.

— А ты понимаешь? Вайнмонт говорил, что ты пока даже не знаешь правил, но окунулся с головой и начал играть.

— Мне не нужны какие-либо правила для победы, Стелла. — Он встретил мой взгляд.

Я не отклонилась. Я не съежусь ни перед кем и ни перед чем. Я тоже могла играть в эту игру.

— Ты полон дерьма. Твое второстепенное положение после твоего брата заставило тебя действовать опрометчиво.

Он медленно потянул за одеяло, пока мои плечи не раскрылись, хотя его глаза так и не покинули моих. Интенсивный жар загорелся в них без промедления.

— Я всегда поступал опрометчиво. Ничего нового.

Кончиками пальцев он погладил мою ключицу — нежное ощущение, весьма противоречащее жадному взгляду в его глазах.

— Я дал тебе две недели. Две недели, чтобы привыкнуть ко мне. Я бы никогда не попытался заставить тебя. Я не мой брат, Стелла. Достаточно ли тебе было времени? — Он скользнул ладонями вниз, стягивая пуховое одеяло по обнаженной коже моей груди.

Мое дыхание застряло в горле при взгляде на него.

— Я не твоя. Неважно, что говорит какой-то контракт или какие-то правила Приобретения. Я никогда не стану твоей.

Он ухмыльнулся и стянул одеяло до конца, прежде чем притянуть меня к себе. Его рот с жаром набросился на мой, язык с желанием искал мой. Я толкнула его в грудь, но его хватка на мне была непоколебима. Его губы были твердыми, настойчивыми.

Он ворвался языком внутрь, изучая и постанывая, пробуя меня. Тепло пульсировало во мне, но все было не то — его запах, голос, губы. Даже когда мое тело нагрелось от его близости, мои мысли плыли к его брату. То, как он обращался со мной раньше, ощущение его между моими ногами, боль и решительность в его глазах, когда он сказал мне, что я — его яд.

Вайнмонт был прав. Я отравлю их обоих. Поэтому я шире открыла рот, позволив Люцию взять надо мной верх. Позволив ему думать, что я выбрала его. Он толкнул меня на кровать и прижал руку к моей груди, сминая ее, пока его твердая длина упиралась в мое бедро.

Я издала фальшивый стон. Его прикосновение было приятным, но не посылало шок адреналина через меня, как это было с Вайнмонтом. Оно не имело значения. Я использую Люция. Сделаю то, что должна сделать, чтобы по-настоящему настроить его против собственного брата. Я запустила руки в его волосы, и он переместил колено между моих бедер. Я подняла свои бедра ему навстречу, моя киска покалывала от трения.

— Шеф? — Осторожный голос Хавьера послышался через дверь.

Люциус разорвал поцелуй и уселся, потянув меня за собой. Я дернула одеяло на место.

— Что? — рявкнул он.

— Реактивный самолет готов. Я нашел мистера Синклера в вашей комнате. Ему помогает одна из служанок.

— Мы идем, — Люций провел рукой по моим волосам и прижался ей к моей щеке. — Это еще не конец, — прошептал он.

Нет, не конец.

Он встал и расправил плечи, вновь обретя деловой вид.

— Мы уезжаем? — спросила я.

— Теперь, когда мы подавили восстание, Хавьер будет управлять плантацией до Рождественского суда. — Люций отвернулся на последних словах, не в силах взглянуть мне в глаза. Трус.

Потянувшись к его пальцам, я провела по ним своими.

— Скажи мне, что будет на этом суде.

Он поднял пальцы в поисках большего контакта. Я позволила своей руке оставаться там, наша кожа нагревалась в месте соприкосновения.

— Не уверен. Я не разговаривал с Сином с момента отъезда и до вчерашнего дня, когда получил сообщение о беде. У нас не было времени обговорить суд. Я в общих чертах знаю, что это такое. — Люций снова оглянулся. — Но эта ублюдочная крыса Кэл, несомненно, сделает его более интересным, поскольку это его год.

Я опустила руку, почувствовав, как мертвеет в груди.

— Рене рассказала мне про ее год. Я знаю, что со мной случится.

— С этим ничего не поделаешь, — он опустился на колени передо мной, в глазах читалась мольба. — Все, что я могу тебе сказать: как только я стану Сувереном, я сделаю для тебя все.