Магнат (ЛП)

Мысль о том, что я оставляю ее на острове, мне оказалось принять немного легче, нежели мысль, что она останется в Бостоне. Она сообщила, что взяла неделю, чтобы помочь своей бабушке выписаться из центра и обустроиться на новом месте. Я не мог отрицать, что был несказанно рад, что большую часть своей деловой поездки, моя девочка будет в полной безопасности на острове. Я не хотел, чтобы пресса пронюхала про мои отношения с Брук. Но я знал, что рано или поздно это случится, но надеялся, что когда это случится, я смогу ее защитить и оградить от пристального их внимания. Папарацци еще те мудаки, да именно мудаки. Они постараются как можно больше отрыть «грязного белья» и выставить на всеобщее обозрение всему миру, лишь бы поднять рейтинг своих изданий. Я не хотел, чтобы она испытывала боль от их «толстокожести», выставляя ее прошлое на всеобщее обозрение, или как она проводила свою жизнь, пока мы не встретились.

— Ты мне ничего не рассказывала о своем выборе профессии. Что вдохновило тебя стать дизайнером интерьера?

— Я просто подумала пойти по стопам моей мамы.

— Как так?

— Ну, она посещала Университет Саффолка, когда училась в колледже и изучала дизайн. Я рассказывала тебе, как она познакомилась с моим отцом, когда обучалась семестр в Лондоне.

— Да, я помню. — Я видел фото ее родителей в коттедже. Ее мать выглядела как Брук, но версия 1990-х годов… та же красота, легко узнаваемая, видно являлась их общей чертой. — Ты сказала «сначала».

— Да, мне нравилось изучать то же, что изучала моя мама, даже ходить в один институт. Это давало мне возможность почувствовать себя ближе к ней, словно у нас было что-то общее, что нас как-то связывало. — Она потерла с левой стороны шею сзади, ее жест заставил меня немного напрячься, поскольку я заметил его, с того места, где сидел. Я не заработал бы свои миллиарды, если бы не умел считывать людей в течение многих лет. — Я люблю свою работу. Действительно наслаждаюсь, создавая идеальные дизайны для клиентов, — сказала она.

— Почему-то я слышу «но» в конце этого заявления?

Она застенчиво, мило улыбнулась.

— Ты наблюдателен, Калеб.

— С тобой, дорогая, даже больше, чем обычно. — Это была правда. Я хотел узнать о ней все. — Итак, если бы теперь у тебя был выбор, что бы ты выбрала?

Она ответила моментально.

— Я бы предпочла быть Марни Коул.

Я подался вперед, ожидая от нее объяснений, пребывая в уверенности, что это будет интересная история.

— Когда я впервые попала в приют для женщин в Сан-Диего, я еще не отошла от шока. Я продолжала оплакивать потерю своего ребенка. Я назвала ее Софья. Я даже не знала, что она была девочкой, потому что до аварии, так и не сделала УЗИ во втором триместре беременности, когда можно уже определить пол ребенка, если он не будет перебирать ножками. — Ее глаза стали стеклянными, но я молчал. Я был заворожен ее рассказом и хотел услышать продолжение. — Несмотря на то, что в столь молодом возрасте, я не планировала стать матерью, я по-прежнему чувствовала связь со своей девочкой, и это было… тяжело… отпустить эмоционально, особенно когда ее больше у меня не было.

Я потянулся через стол и взял ее за руку.

— Я ни с кем не хотела разговаривать. Как я уже говорила, я всего лишь хотела найти спокойствие, особенно от всех мыслей и бардака, который творился у меня в голове. Когда у тебя не переставая крутятся ужасные мысли, успокоение становится бесценным даром.

Я повернул ее руку кверху ладонью.

— В приют приходили волонтеры и делали, то, что было необходимо. Кто-то помогал на кухне, готовя еду, кто-то предлагал профессиональные консультации или юридическую помощь, другие составляли бухгалтерский баланс или работали на телефонах, обычно волонтеры добровольно тратили свое время, работая почти полный рабочий день, делясь тем, что уже умели сами. И в приют приходила женщина, ее звали Марни, и она была садоводом. Я узнала, что она сертифицированный мастер садовод, в ходе ее занятий. Она приходила в приют и передавала свою магию работы с цветами. Будучи уроженкой Сан-Диего, где урожайный сезон длится почти целый год, а погода редко оставляет человека дома, Марни приходила часто. Как только я переехала в приют, я жаждала познать мир, лишившись которого фактически больше года, я сразу же погрузилась в садоводство. Я сидела среди цветов и мои физические и эмоциональные раны постепенно заживали… это была моя тайная спокойная гавань. Красивый сад с цветами, где не слышалось криков от бессмысленного бешенства, и никто не получал извращенное удовольствие, запугивая меня.

Я стал чертить линии пальнем у нее по ладони.