Магнетизерка

— У меня такое ощущение, что мы не миримся, а прощаемся, — первым нарушил молчание Татищев. — Или мне это показалось?

— Конечно, показалось, милый.

Катерина приподнялась на локте и с нежностью посмотрела ему в глаза.

— Ты что, не веришь мне?

— Ну…

— Верь мне. Прошу тебя.

Продолжая смотреть в глаза, она провела ладошкой по его крепкой груди, спустилась по животу и коснулась обмякшей плоти. Не отпуская его взгляда, она стала нежно перебирать и легонько сжимать вновь начавшее просыпаться мужское естество. Ее взор стал темнеть и наполняться страстью. Татищев попытался было прижать ее к себе, но она отстранила его руку:

— Не надо. Лежи. Я все сделаю сама.

Она нагнулась и поцеловала его. Потом, скользнув вниз по софе, Кити стала целовать его грудь, живот и, наконец, почти полностью восставшее естество, не спуская с него глаз. Затем губы ее сомкнулись на покрасневшей головке его плоти и стали медленно опускаться по ее стволу, погружая его все глубже и глубже во влажный рот. Татищев шумно выдохнул, не в силах отвести от нее взгляд. В ее потемневших до бездонной черноты очах читалось наслаждение его желанием и негой и какое-то настороженное ожидание. Потом, приподняв голову и проведя языком по ободку разбухшей головки плоти, она села, закинула ногу на Павла и, помогая себе рукой, направила принявший металлическую твердость член в свое лоно. Татищев громко застонал, погружаясь в горячечную волну наслаждения, и закрыл глаза.

И вдруг совсем рядом раздался какой-то посторонний звук. Павел открыл глаза и увидел, что Кити, с перекошенным злобой лицом, зажав в руке стилет, занесла его над Татищевым. Потом послышался женский вскрик, мелькнула перед глазами зеленоватая бронза тяжелого шандала, и стилет, сверкнув тонким лезвием, пролетел мимо него и упал в ковер, мало не задев плеча.

Катерина, по-змеиному зашипев, схватилась за руку и, вскочив с софы, метнулась за стилетом. Все это произошло так быстро, что в первое мгновение Павел Андреевич и не уразумел, что произошло. Но когда встретился взглядом с Турчаниновой, понял, что это она, невесть откуда взявшаяся, выбила шандалом смертельное оружие из рук Кити. Потом взор Анны Александровны упал на вздыбленное и блестящее влагой мужское достоинство Татищева, красное и столь изрядных размеров, что в ее глазах мелькнул неподдельный ужас. Впрочем, ужас появился бы в ее глазах и в случае, ежели бы плоть Татищева была размеров весьма обычных. Ведь она никогда не видела ничего подобного вблизи. Да и в отдалении тоже. Естество Павла Андреевича, подрагивая, быстро опадало, но и в расслабленном состоянии имело размеры довольно внушительные.

Однако было не до приличий: с диким криком Кити вновь набросилась на Татищева, выставив вперед острое лезвие стилета. На сей раз Павел оказался не столь беспомощным и был более готов к подобного рода кунштюкам. Он перехватил двумя руками вытянутую вперед руку Кити за запястье, резко дернул на себя и развернул внутрь. Сей прием он проделал бездумно и совершенно механически, в точном соответствии с тем, как его учили мастера рукопашного боя Тайной экспедиции, когда он был еще капитан-поручиком. И Белецкая, сделав по инерции всего шаг, наткнулась на стилет, насадив себя на его острие по самую рукоять.

* * *

В меблирашке Фанинберга худощавый господин повыше среднего росту, записавшийся как надворный советник Николай Иванович Селуянов, вскрикнул и схватился за живот. Тело его, голое по пояс, было совершенно мокрым от пота, глаза застилала пелена, и он вряд ли что-либо видел даже в полусажени от себя.

Нет, он тотчас, как придет в себя, снесется с петербургским эмиссаром Верхней Венты и попросит прибавки гонорара. Попросит просто и без всяческих экивоков. Потому, что это не работа, это…

Додумать ему не удалось. В районе живота ему будто кто-то начал резать внутренности остро заточенным ножиком.

— Больно, как больно, — прошептал он и боком упал на ковер. Тело его согнулось, ноги подтянулись к животу, и он замер. Со стороны могло показаться, что он заснул или умер, но не случилось ни того ни другого.

* * *

Кити охнула и упала на софу, схватившись обеими руками за рукоятку стилета. На ее губах выступила розовая пена, глаза закатились под лоб.