Магнификат

Заседания Галактического Консилиума считались закрытыми, и в общем-то вопросы, обсуждавшиеся там, а также принятые решения не должны были разглашаться среди ши рокой общественности, но до начала восстания ход прений, обсуждаемые вопросы, решения, принимаемые по ним, все перипетии борьбы между сторонниками и противниками Сод ружества тут же становились достоянием публики. Особенно старались Магнаты-мятежники. Вот и на этот раз очень быстро стало известно, что дебаты по вопросу о допустимости создания Ментального человека не могут уложиться в одну сессию. Хотя было непонятно, о чем дискутировать дальше — Марк на одном из последних заседаний открыто бросил перчатку представителям чуждых рас. Теперь только самый недалекий оп тимист мог надеяться на благополучное для оппозиции завершение обсуждения. Даже среди сторонников Марка начался ропот — тактика его была совершенно непонятна. Если Мен тальный человек является средством, которое может обеспечить победу восстания, зачем надо было преждевременно выносить этот проект на свет Божий? С другой стороны, от Марка хотели получить вразумительные объяснения, почему он бульдожьей хваткой вцепился в эту сугубо научную проблему. Что в ней было жизненно важного?

Марк хранил молчание, от всяких объяснений решительно отказывался.

Между тем борьба разгорелась нешуточная. Поль Ремилард и другие Магнаты, оставшиеся верными Содружеству, пока еще составляли большинство в Консилиуме и вполне могли провалить эту научную программу, однако они понимали, какой взрыв вызовет прямой запрет. Они избрали другую тактику — тянуть время, сколько хватит сил, до той поры, когда так называемое Единство вступит в силу, а тогда уж пусть оно и разбирается с Ментальным человеком. С этой целью они резко усилили активность своей пропагандистской машины, которая чуть снизила тон восхвалений достоинств Галактичес кого Разума и начала обращаться к разуму людей. Приводились многочисленные выкладки, цифры, авторитетные суждения. Наконец они обратились за помощью к полтроянцам.

Все земляне любили пурпурных человечков. Их восхищение людьми братьями по разуму», растопило сердца самых заскорузлых консерваторов. Их чувство юмора, доброта пришлись нам по сердцу, и в этом смысле мнение жителей Полтрои могло нанести серьезный ущерб делу оппозиции. Ведь что утверждали мятежники? Что чуждые нам расы изначально являются нашими врагами — пусть это не высказывалось вслух, а часто и высказывалось, но назвать полтроянцев врагами было невозможно. Они по своей природе никому не могли быть врагами. Такими уродились… Ну, повезло им с эволюцией! Отвоевались они еще в древнюю эпоху, потом постоянно мир, мир, мир…

Тут было о чем задуматься апологетам отделения от Содружества.

Наиболее известными и блистательными адвокатами будущего метаобъединения галактических рас являлись Фритизо-Пронтиналин и его супруга Минатипа Пинакродин. Они были старыми друзьями нашей семьи. Одно время эта пара преподавала в Дартмутском колледже. Я был среди тех, кто в октябре 2081 года встречал их, когда они прибыли на сессию. Их выступления имели оглушительный успех. Признаюсь, читая их речи, даже я заколебался. Чуть-чуть…

Мне стыдно говорить об этом, но мемуары для того и пишутся, чтобы говорить правду. Что было, то было. Однако в свое оправдание могу сказать, что колебался я недолго. Были и другие подобные моменты, но теперь я, можно сказать, остался последним мятежником на этой земле. Другие либо перемерли, либо изменили своим убеждениям. Я же никогда не мог позволить себе этого. Ладно, хватит, что это я все о себе да о себе… Mais cela n'a aucune importance[129].

Марк был хитрая бестия. Он не стал вступать в дискуссии ни с полтроянцами, ни с последователями Пьера Тейяра де Шардена, ни со сторонниками «космического сознания», разделявшими взгляды К. Циолковского, В. Вернадского и других, ни с уверовавшими в Единство академиками, ни даже с коллегами-Магнатами.[130] Набивать себе шишки — это он оставил своим уже вошедшим в революционный раж товарищам. Особенно преуспели в этом Алекс Манион и небезызвестная уже профессор Аннушка Гаврыс. Марк понимал, что по большому — или, скажем так, честному — счету идее метаединства им противопоставить нечего. Если трезво разобраться, то любой другой вариант развития Галактики и разумных рас в ней вел к гибели и хаосу. От этого открещивались обе стороны. Марк давным-давно не то чтобы уверовал в Единство, но как бы признал этот факт. К сожалению, создание Галактического Разума противоречило его собственным планам, и это решило все дело.

Доротея тоже не принимала участия в теоретической дискуссии — при нынешнем состоянии общества она считала невозможным вразумить кого-то с помощью простых, тем более убедительных объяснений. В ту пору требовались и принимались на веру исключительно «оригинальные» решения. Однако она нашла, чем досадить Марку, и сделала это с неподражаемым женским ехидством. Название «ангел бездны» напрочь приклеилось к Марку.