Магнификат

— «Возлюбленный мой начал говорить мне: встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди! Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал; Цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; Голубица моя в ущелии скалы под кровом утеса! Покажи мне лицо твое, дай услышать голос твой; потому что голос твой сладок и лицо твое приятно. Как лента алая, губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока — ланиты твои под кудрями твоими; Два сосца твои, как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями; Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, пойду я на гору миррову и на холм фимиама.

… Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой — мне; он пасет между лилиями; Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его. Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; Возлюбленный мой бел и румян, лучше десяти тысяч других. Голова его — чистое золото; кудри его волнистые, черные, как ворон; Глаза его — как голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве; Уста его — сладость, и весь он — любезность…

… Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные; она — пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее…

… Так говорит Господь наш».

Я даже не заметил, как все члены семьи Ремилард слились в одной благодарственной молитве во имя Божие, во славу Его.

— «… Иисус сказал ученикам: „Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна. Сия есть заповедь Моя, вы любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих“.

Са ira, ca ira! Saint Jean le Desincarne, Sainte Dorothee Masque-des-Diamants, priez pour nous[55].

Свадебный обряд продолжался. Участвующие в церемонии свидетели[56] покинули свои места и собрались по обе стороны от жениха и невесты, которые взялись за руки. Малама накинула им на шеи длинную гирлянду живых цветов — как бы соединила их. Наконец священник обратился к молодым. Начал он так: «Возлюбленные чада мои… » Вот при шел черед Ти-Жану и Доротее давать клятву на верность.

Марк телепатически приказал: ДАВАЙ. Кольца, черт тебя побери, давай сюда. МНЕ, черт тебя побери! Да шевелись ты!..

Я на негнущихся ногах приблизился к нему. Он торжественно, с какой-то величавой медлительностью вручил одно кольцо брату, другое подал невесте.

— Доротея, жена моя, прими это кольцо как знак моей любви и верности…

— Джон, муж мой, прими это кольцо как знак моей любви и верности…

Я стоял рядом, все слышал. Оба они потом обратились с молитвой к небесам.

— Отче наш. Ты соединил нас, ты помог созреть нашей любви. И сейчас Ты с нами. Молим Тебя — будь с нами всегда, укрепи дух наш. Защити нас от происков врага рода человеческого, давай нам отвагу, лицом к лицу встретившись со злом, сокрушить его.

Дальше я не слушал. Упоминание о зле, с которым можно встретиться лицом к лицу, окончательно добило меня. Что они знают о подобном свидании? Для них это не более чем образ, а для меня — суровая реальность, с которой я могу встретиться уже в следующую минуту. Он здесь присутствовал — теперь никто не смог бы переубедить меня. Я двигался, как робот, механически выполнял все, что требуется от служки. Священник в этот момент начал причащать молодых, так что мне пришлось подносить ему вино и хлеб. Время от времени я хотел было бросить взгляд в сторону павильона, однако шея не поворачивалась. Мускулы отказывались повиноваться мне.

— … Теперь в знак мира и любви обменяйтесь поцелуями, — сказал преподобный Жорж.

Джек приподнял кисею, чтобы поцеловать Доротею.

Я услышал порывистый вздох, прозвучавший в телепатическом эфире, и тут же, словно по заказу, оркестр грянул «Иисус, наша радость и мечта». Доротея откинула маску, и Джек поцеловал ее. Плотная вуаль вновь скрыла ее черты. Брат Дюваль, который не являлся оперантом и не был посвящен в тайну Алмазной Маски, пошатнулся, но быстро справился с собой, приблизился к молодым и обнял их обоих, поздравил. Потом протянул мне руку, мы обменялись рукопожатием. Церемония была окончена. Священник направился к рядам, где располагались зрители, осеняя их крестным знамением.

Марк[57] вынудил меня закончить то, что полагается служке, поэтому я двинулся вслед за Дювалем, который начал причащать гостей. Всех подряд, включая экзотиков… Я, помню, тогда поразился удивительному обстоятельству — выходит, что хлеб наш насущный свят для любой разумной расы в Галактике?

Для любого существа, обладающего телом?