Читаем Магнит (СИ) полностью

Они поднялись по скрипучим ступенькам, удивительно хорошо сохранившимся. Дикий толкнул плечом тяжёлую дубовую дверь и прошёл внутрь. Волчица скользнула следом и тут же остановилась.

В церкви почти ничего не осталось от её старой жизни, лишь пыль, да обломанное дерево. Но совсем пустой она вовсе не была. Над самым центром церкви, под растрескавшимся потолком, висел золотой шар с тёмно-красной серединой. Он был в диаметре около метра и медленно вращался слева направо и сверху вниз. Журналистка замерла, раскрыв пасть от удивления и восхищения.

- Каково? - поинтересовался Дикий, явно довольный произведённым эффектом. - Сможешь зарисовать?

- Мне бы фотоаппарат или телефон хотя бы… - выговорила она. После чего тряхнула головой и обернулась к овчару. - Что это?

- Что это? Не знаю. Аномалия, ну уж точно не ловушка. Он был здесь всегда, с момента появления Магнита… Прости, с момента появления Зоны. Это не сердце и вовсе не центр Зоны. Я не знаю, почему и зачем он тут весит, разве только для красоты. Чего с ним только не делали! Стреляли, кидали в него гайки и дерево, какой-то умник даже упал на него с крыши, прошёл насквозь и сломал себе ногу. Еле вытащили.

- И он не порождает никаких…

- Ничего. Он не излечивает, не исполняет желания и не дарует несметные богатства. Он просто есть, - Дикий посмотрел на сферу. - И он является, пожалуй, лучшим порождением Зоны.

- Согласна, - кивнула головой волчица. - Туман, а вы как считаете… Туман?

Лиса не было. Овчар и волчица переглянулись, в такт выругались и выбежали прочь из церкви. Они увидели Тумана почти сразу: он стоял на воротах, задрав голову и смотря на крест.

- Что вы там говорили про красоту, Дикий? - спросил он. - Мы разучились её видеть. Думаю, это не наша вина. Какая красота там, за чертой? Умирающие от газа деревья, искусственные цветы вместо настоящих, фальшивое искусство, за которое нужно платить нефальшивым временем.

- Туман? Что это значит?

- Я не вернусь с вами. Сейчас. Дайте мне шесть гаек и налейте первую фляжку на треть. Пока мне хватит.

- Это глупо. Туман, Магнит всегда притягивает! Не поддавайтесь! Вы не выживите здесь один!

Лис взмахнул хвостом.

- Я и не собираюсь выживать. Я жить хочу. Жить, понимаете. Давайте вещи… Я не выстрелю в вас, но… - он положил лапу на рукоять револьвера.

Дикий отсоединил мешок и молча вывернул карманы. Отсчитав пять гаек, он положил их на фляжку, в которую Журналистка быстро перелила воду, и рядом положил банку консервов.

- Вы уверены? - спросил овчар.

Вместо ответа Туман снял с шеи свою пластину и кинул Дикому.

- Идите.

Дикий молча обошёл лиса и вдруг протянул ему лапу. Туман посмотрел на неё и молча сцепил когти. Затем улыбнулся и помахал хвостом Журналистке.

- Вы… Вы сумасшедший! - отреагировала на прощание она. - Идиот, кретин, придурок!

- Возможно, - ухмыльнулся лис. - А может, я просто счастлив. Идите. Может, мы встретимся вновь.

Он смотрел в спины уходящих фурри. Не спеша собрал вещи, прикрепив фляжку к ремню, а консервы и гайки бросив в карман. Взяв одну гайку в лапу, он не оглядываясь пошёл прочь от церкви.

Внезапно по его шерсти будто пробежала электрическая волна. Туман вгляделся вперёд, и вдруг рассмеялся. Затем вытащил револьвер, секунду смотрел на него, будто раздумывая, размахнулся и швырнул в “Дыру”. Оружие с треском разломилось на несколько частей, которые разбросало по округе. Туман вздохнул, обошёл опасное место и скрылся в лесу. Он знал, куда идёт. И знал, что дойдёт в любом случае. А потом… А потом будет видно. Главное теперь одно - он живёт. Он живёт…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное